Ш. Беттельхейм (Ch. Bettelheim) — прогрессивный французский экономист. Его книга «Китай 1972 г.…» посвящена Великой пролетарской культурной революции, приводятся свидетельства её участников. В книге «Китай после Мао» даётся обзор последующего периода китайской истории.
В. Дикхут (W. Dickhut) — идеолог маоистской Марксистско-ленинской партии Германии.
Перед Культурной революцией я был помощником директора этого завода; на этой должности я проводил ревизионистскую линию. Я не понимал, что означало сделать пролетарскую политику командной силой, и не понимал, что в партии есть два штаба. Я сосредоточился на производстве и технологии. Я требовал, чтобы рабочие посвятили себя производству — производству, производству и только производству. Когда рабочие не могли выполнить план, им предлагались материальные стимулы, премии. В прежние дни было двадцать восемь видов премий — ежемесячные, ежеквартальные, ежегодные премии для перевыполнивших установленные нормы, премии за качество работы… Были также премии для тех, кто полностью погрузился в свою работу, ни о чём больше не думая, не думая о переезде в другое место. У нас были рабочие из Шанхая, которые всегда думали о своём родном районе. Чтобы держать их тихими и привязанными к своим рабочим местам, мы дали им премии.
Отчёт замдиректора Пекинской фабрики общего трикотажа о ситуации от 15 августа 1971 г. — с. 71.
В ходе Культурной революции мы поняли, что означает отдавать высший приоритет пролетарской политике. Мы должны добросовестно изучать марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна таким образом, чтобы эти идеи осуществлялись в процессе труда. Мы настаиваем на необходимости отдать высший приоритет идеям Мао Цзэдуна… Партийный комитет по-настоящему заботился только о производстве. Прежнего секретаря фабричного парткома рабочие обычно называли «секретарём администрации» и «секретарём по производству». Он не заботился о ведущей роли партии. Он не изучал регулярно живые мысли народных масс. Благодаря Культурной революции, значение этого вновь стало нам ясно.
Председатель революционного комитета Пекинской фабрики общего трикотажа — с. 72.
Но только когда развернулось движение борьба-критика-преобразование, мы поняли положение дел: интеллигенты сами по себе не способны решающим образом продвинуть революцию. Должен включиться рабочий класс. Мао обратился к рабочим, чтобы они твёрдо взяли в свои руки революцию в поле образования… Кто кого преобразовывает и кто кого побеждает? Борьба двух классов, двух линий и двух путей разгорелась вокруг этого вопроса. В этой борьбе утвердилось руководство рабочего класса. Рабочие завода металлообработки «Новый Китай», где я работаю, объединились с рабочими более, чем 60 других заводов и Народно-освободительной армией. Вместе мы организовали пропагандистские команды для изучения идей Мао Цзэдуна. Мы, 3 тысячи из нас, совершили поход в университет 27 июля 1968 г.
Рабочий Лю Миньи, глава пропагандистской команды по изучению идей Мао Цзэдуна в университете Цинхуа в Пекине — с. 108.
Они заменили руководящие принципы образования Мао Цзэдуна западными образовательными системами — европейской и штатовской, а позже — советской системой. Они испортили партию, постоянно принимая в неё буржуазных и реакционных профессоров, и, таким образом, преобразовали её в «партию профессоров», всю пронизанную академической властью. В результате из 39 мест университетского парткома 15 были заняты буржуазными профессорами. Ни один рабочий не занял ни одно из оставшихся 24 мест. В то время как в стране действовала диктатура пролетариата, университет Цинхуа был под властью буржуазии. Ян Наньсян удерживал оба поста — ректора и партийного секретаря университета. В идеологии он поклонялся индивидуалистической теории познания, утверждавшей вещи вроде «ходи в школу, чтобы сделать себе имя», «выходи из школы как специалист, высокопоставленная персона, которая займёт высокие посты в общественной иерархии и будет много зарабатывать».
Рабочий Лю Миньи, глава пропагандистской группы по распространению идей Мао Цзэдуна в университете Цинхуа в Пекине — сс. 100-101.
Феодализм и капитализм имели на меня большое влияние. После Освобождения я не придал значения своим ошибкам и недостаткам. Я не принял идеи Мао Цзэдуна для перестройки своего мировоззрения. Под влиянием ревизионистской линии в меру своих идеологических взглядов я склонялся к консервативному направлению, и это было на руку буржуазии, а не пролетариату. Это соответствовало моему идеологическому видению. Культурная революция основательно перевоспитала меня… Мне нужно было преодолеть много трудностей и противоречий в своей работе в сельском хозяйстве — почему я должен отрицать это? Преодолев их, я преобразовал своё мировоззрение.
Ши Гохэн, профессор социологии в университете Цинхуа — с. 120.
В 1965 г., до Культурной революции я работал на заводе…, отделяя никель и кобальт. Я полагался только на специалистов. В это время я не хотел учиться бок о бок с рабочими, и меня не интересовал их политический опыт (это — пример отделения теории от практики). Всё, на что я полагался, были штатовские и советские технические данные… Я посоветовал использовать некий растворитель. Рабочие говорили, что этот растворитель вреден для здоровья и плохо пахнет. Они высказались против его использования, но я не хотел слушать их. В результате у некоторых рабочих появились признаки хронического отравления.
В ходе Культурной Революции я учился рядом с рабочими и солдатами… Более опытные рабочие указали мне на странное явление в их работе, которое не упоминалось в иностранных книгах. Мы решили изучить его и провести эксперименты. Мы наткнулись на новую технику, которая сделала возможным прекратить использование опасного растворителя в течение двадцати дней. Новый растворитель был неядовитым и намного более эффективным, чем старый.
Научный работник Шанхайского института чёрной металлургии — с. 131.
[Пришедшие к власти после смерти Мао ревизионисты заявили, что необходимо «положить конец длительному застою и даже регрессу в экономике страны».] Этот «довод» — явная ложь. Никакого длительного застоя или регресса в экономике страны не было. Между 1965 г., последним годом перед Культурной революцией и последними годами, для которых у нас есть оценки, не было никакого застоя. Производство электроэнергии увеличилось с 42 до 108 млрд. КВт-ч (в 1974 г.), производство стали — с 12.5 до 32.8 млн. тонн (в 1974 г.), угля — с 220 до 389 млн. тонн (в 1974 г.), нефти — с 10.8 до 75-80 млн. тонн (в 1975 г.). Говорить о длительном периоде застоя и даже регресса, значит совершенно расходиться с действительностью. Цель таких утверждений — клевета на саму Культурную революцию.
С. 77.