Данная работа представляет собой цикл лекций, прочитанных товарищем Мао Цзэ-дуном в Яньани в период с 26 мая по 3 июня 1938 года на собраниях Общества по изучению проблем войны против японских захватчиков.
Приближается 7 июля — первая годовщина начала великой войны против японских захватчиков. Вот уже скоро год, как вся нация, объединив свои силы для ведения этой войны, крепя единый фронт, упорно и героически сражается с врагом. Это — война небывалая в истории Востока, и ей предстоит занять выдающееся место в истории всего человечества. Народы мира внимательно следят за ходом этой войны. Вынося на своих плечах все тяготы войны, самоотверженно борясь за существование своей нации, каждый китаец с нетерпением ждёт дня победы. Но спрашивается, как же сложится ход этой войны? Сможем мы победить или нет? Сможем ли мы победить быстро? Многие говорят о затяжной войне. Но спрашивается, почему война будет затяжной? Как вести затяжную войну? Многие говорят об окончательной победе. Но спрашивается, почему окончательная победа будет принадлежать нам? Как завоевать эту окончательную победу? Не каждый ещё нашел ответы на эти вопросы; более того, большинство до сих пор ещё не нашло этих ответов. И вот выступают на сцену сторонники пораженческой теории неизбежного порабощения Китая и говорят: «Китай будет порабощен, окончательная победа будет не за Китаем». Выступают также и некоторые наши не в меру ретивые друзья и заявляют: «Китай может одержать победу очень скоро: больших усилий для этого не потребуется». Верны эти рассуждения или нет?
Мы неизменно говорили и говорим, что эти рассуждения неверны. Однако того, что мы говорим, большинство ещё не понимает. Это объясняется отчасти тем, что мы ещё недостаточно ведём пропагандистско-разъяснительную работу, а отчасти и тем, что в ходе своего развития объективные события ещё не полностью обнаружили присущий им характер, ещё не совсем ясно раскрыли перед нами своё лицо, и потому люди ещё не в состоянии разглядеть тенденции и перспективы развития событий в целом, а значит не в состоянии решить, куда направлять свои усилия и как действовать. Теперь это сделать легче: десятимесячного опыта войны вполне достаточно для того, чтобы разбить совершенно необоснованную теорию неизбежного порабощения Китая, а также умерить пыл наших не в меру ретивых друзей — сторонников теории скорой победы.
В такой обстановке многие требуют обобщающего разъяснения, тем более, что, с одной стороны, против затяжной войны имеются возражения как сторонников теории неизбежного порабощения Китая, так и сторонников теории скорой победы, а с другой — о затяжной войне существуют самые туманные представления. Широкое хождение имеет такая формула: «С момента событий у Лугоуцяо 400 миллионов китайцев, как один человек, напрягают все свои усилия, и окончательная победа будет за Китаем». Это, конечно, верно, но эту формулу нужно наполнить конкретным содержанием. Возможность вести упорную войну против японских захватчиков и укреплять единый фронт обусловлена действием целого ряда сил: в Китае — всех партий и групп — от коммунистической партии до гоминдана, всего народа — от рабочих и крестьян до буржуазии, всех вооружённых сил — от регулярной армии до партизанских отрядов; на международной арене — от страны социализма до всех народов, отстаивающих справедливость; во вражеской стране — от некоторых слоёв населения, выступающих против войны, до настроенных против войны солдат на фронтах. Короче говоря, все эти силы в той или иной степени вносят свою лепту в дело нашей войны против японских захватчиков. Каждый честный человек должен оценить это. Мы, коммунисты, идём одним путём с другими партиями и группами, стоящими за войну против японских захватчиков, идём вместе со всем народом к единой цели — победе над ненавистными японскими бандитами — через всемерное сплочение всех сил. 1 июля нынешнего года мы будем отмечать
Весь опыт десяти месяцев войны против японских захватчиков подтверждает ошибочность двух разбираемых ниже теорий: как теории неизбежного порабощения Китая, так и теории его скорой победы. Первая из них порождает тенденцию к соглашательству, вторая — тенденцию к недооценке сил противника. Подход сторонников этих теорий к вопросу является субъективным, односторонним — словом, ненаучным.
До войны против японских захватчиков велось немало пораженческих разговоров. Говорили, например, так: «Китай вооружён хуже противника, драться — значит проиграть войну»; «В случае военного сопротивления нам уготована участь Абиссинии». После начала войны открытая проповедь теории неизбежного порабощения Китая прекратилась, но в скрытом виде она продолжается, и притом весьма активно. Подтверждением этому может служить атмосфера соглашательства, которая то сгущается, то рассеивается. Соглашатели прибегают к такому доводу: «Продолжать войну — значит неизбежно погибнуть»1. Один учащийся пишет из провинции Хунань: «Работая в деревне, встречаешься на каждом шагу с затруднениями. Ведя пропагандистскую работу в одиночку, приходится беседовать с людьми, используя для этого любой случай. Собеседники — это не тёмные и невежественные люди; они в известной степени разбираются в событиях и проявляют большой интерес к моим беседам. Однако мне пришлось столкнуться со своей родней, которая только и твердит: «Китаю не победить, он погибнет». Прямо тошно становится. Хорошо ещё, что они не ведут пропаганды, а то дело было бы совсем дрянь. Крестьяне, конечно, доверяют им значительно больше, чем мне!». Такие сторонники теории неизбежного порабощения Китая составляют социальную базу соглашательства. Люди этого рода существуют во всех уголках Китая. Вот почему проявления соглашательства внутри единого антияпонского фронта могут иметь место в любое время — пожалуй, даже и тогда, когда война будет подходить к концу. Мне кажется, что в момент падения Сюйчжоу и напряжённой обстановки в районе Уханя было бы небесполезно дать этим сторонникам теории неизбежного порабощения Китая чувствительную отповедь.
За десять месяцев войны против японских захватчиков возникли также и взгляды, свидетельствующие о болезни, именуемой чрезмерной поспешностью. Например, в первые же дни войны многие без малейших к тому оснований ударились в оптимизм. Они недооценивали противника и даже полагали, что японцам не дойти до провинции Шаньси. Некоторые пренебрегали стратегической ролью партизанских действий в войне против японских захватчиков. Они подвергали сомнению постановку вопроса о «маневренных действиях регулярных войск как главной и о партизанских действиях как вспомогательной форме военных действий в масштабах всей войны в целом и о партизанских действиях как главной и маневренных действиях регулярных войск как вспомогательной форме в частных случаях». Они не были согласны и со следующей стратегической установкой
Первая победа, под Пинсингуанем, уже вскружила кое-кому головы, а следующая победа, под Тайэрчжуаном, вскружила головы ещё большему числу людей. В связи с этим возникли сомнения: пойдёт ли противник на Ухань? Многие отвечали на это: «Едва ли», другие утверждали: «Ни в коем случае». Между тем, с ответом на этот вопрос связан целый ряд больших и важных проблем. Например, на вопрос, достаточны ли силы сопротивления японским захватчикам, может последовать утвердительный ответ: раз нынешние наши силы уже лишают противника возможности продолжать наступление, так для чего же ещё увеличивать эти силы? Далее, на вопрос, остаётся ли по-прежнему правильным лозунг укрепления и расширения единого антияпонского национального фронта, может последовать отрицательный ответ: раз при нынешнем состоянии единого фронта он уже способен отбросить врага, так зачем же ещё укреплять и расширять единый фронт? На вопрос, нужно ли ещё усиливать нашу дипломатическую деятельность и пропаганду за рубежом, тоже можно услышать отрицательный ответ. Может последовать отрицательный ответ и на вопрос: надо ли по-настоящему заниматься такими делами, как изменение порядков в армии, преобразование политического режима, развёртывание движения народных масс, строгое подчинение народного образования задачам национальной обороны, подавление национальных предателей и троцкистов, развитие военной промышленности и улучшение условий жизни народа; или на вопрос: по-прежнему ли правильны лозунги — отстоять Ухань, отстоять Кантон, отстоять Северо-Запад и энергично развёртывать партизанскую войну в тылу противника? Бывает даже так, что при более или менее благоприятном повороте военных событий некоторые готовы обострять трения между гоминданом и коммунистической партией, переключая таким образом внимание с внешних проблем на внутренние. Это происходит почти всякий раз после более или менее крупной победы или когда противник временно приостанавливает наступление. Всё это вместе взятое мы называем политической и военной близорукостью. Рассуждения таких людей звучат как будто и резонно, но на самом деле они совершенно несостоятельны и представляют собой пустую болтовню, лишь внешне смахивающую на правду. Положить конец всей этой болтовне будет в интересах победоносного ведения войны против японских захватчиков.
Следовательно, на вопрос, будет ли Китай порабощен, ответ должен быть: нет, не будет, окончательная победа будет за Китаем; а на вопрос, сможет ли Китай быстро победить, ответ должен быть: нет, не сможет, война против японских захватчиков будет затяжной.
Основные соображения по затронутым вопросам были в общих чертах высказаны нами ещё два года назад. 16 июля 1936 года, то есть ещё за пять месяцев до сианьских событий и за двенадцать месяцев до событий у Лугоуцяо, в беседе с американским корреспондентом
«Вопрос: При каких условиях Китай сможет победить и уничтожить силы японского империализма?
Ответ: Необходимы три условия: во-первых, создание единого антияпонского фронта в Китае, во-вторых, создание единого международного антияпонского фронта, в-третьих, подъём революционного движения японского народа и народов японских колоний. Для китайского народа главным из этих трёх условий является великое объединение самого китайского народа.
Вопрос: Как долго, по-вашему, продлится эта война?
Ответ: Это будет зависеть от силы единого антияпонского фронта в Китае, а также от многих других решающих факторов в Китае и в Японии. Другими словами, кроме собственных сил Китая, играющих главную роль, большое значение будет иметь международная помощь Китаю, а также та помощь, которую ему окажет революционное движение в Японии. Если единый антияпонский фронт в Китае мощно развернётся и будет успешно развиваться вширь и вглубь, если правительства и народы, которые убедятся, что японский империализм угрожает их собственным интересам, начнут оказывать Китаю необходимую помощь, если революция в Японии сможет быстро пойти на подъём, то война закончится скоро и Китай быстро одержит победу. Если же эти условия не осуществятся в скором времени, то война должна затянуться, но результаты её будут такими же: Япония потерпит поражение, а Китай победит, только в этом случае жертв будет больше и нам придется пережить период тяжёлых страданий.
Вопрос: Как, по-вашему, будет развиваться эта война в политическом и военном планах?
Ответ: Континентальная политика Японии уже определилась. Люди, полагающие, что для соглашения с Японией достаточно ещё раз поступиться суверенными правами Китая на какую-то часть его территории и тогда японское наступление прекратится, предаются иллюзиям. Нам точно известно, что даже нижнее течение реки Янцзы и южные порты Китая уже включены в сферу континентальной политики японского империализма. С другой стороны, Япония готовится захватить Филиппины, Сиам, Вьетнам, Малайский полуостров и Голландскую Индию, изолировать Китай от других государств и установить своё монопольное господство над юго-западной частью Тихого океана. Такова морская политика Японии. При таких условиях Китай действительно окажется в крайне тяжёлом положении. Однако подавляющее большинство китайцев верит, что эти трудности преодолимы. Одни только богачи в крупных торговых портах являются пораженцами, так как они опасаются потерять свои богатства. Многие полагают, что как только морское побережье Китая будет блокировано японцами, Китай потеряет возможность продолжать войну. Это — чепуха. Чтобы опровергнуть этот взгляд, не мешает напомнить хотя бы историю войны, которую вела китайская Красная армия. В войне против японских захватчиков у Китая будет гораздо больше преимуществ, чем имела китайская Красная армия в период гражданской войны.
Китай — огромная страна. Если даже Японии удастся захватить районы с населением от 100 до 200 миллионов человек, то и тогда мы ещё будем очень далеки от поражения: для ведения войны с Японией у нас ещё будут огромные силы, а Японии на протяжении всей войны придется постоянно вести оборонительные бои в своём тылу. Экономическая разобщённость Китая, неравномерность развития его экономики окажутся даже выгодными для ведения войны против японских захватчиков. Например, если Шанхай будет отрезан от других частей страны, эта потеря будет далеко не такой серьёзной для Китая, какой была бы для Америки изоляция Нью-Йорка от других районов США. Даже если Японии удастся блокировать морское побережье Китая, она будет не в состоянии блокировать его северо-западные, юго-западные и западные территории. Поэтому центральная задача — это сплочение всего китайского народа и создание антияпонского фронта, в котором объединилась бы вся страна. Это мы предлагали уже давно.
Вопрос: Если допустить, что война затянется надолго и Япония не потерпит полного поражения, может ли в таком случае коммунистическая партия согласиться на мир и признать японское господство над Северо-Востоком страны?
Ответ: Нет, не может. Коммунистическая партия Китая, да и весь китайский народ не допустят, чтобы в руках японцев оставалась хоть пядь китайской земли.
Вопрос: Какой должна быть, по вашему мнению, основная стратегическая линия Китая в этой освободительной войне?
Ответ: Наша стратегическая линия должна заключаться в том, чтобы использовать наши главные силы в операциях на очень растянутых и нестабильных фронтах. Для достижения победы китайская армия должна вести в высшей степени маневренную войну на обширном театре военных действий: быстро продвигаться вперёд и быстро отходить, быстро сосредоточиваться и быстро рассредоточиваться. Это будет широкая маневренная война, а не война позиционная, опирающаяся целиком на оборонительные сооружения, глубокие окопы, высокие валы и многочисленные оборонительные полосы. Это отнюдь не означает, что нужно оставлять все важные в военном отношении пункты. В таких пунктах, если только это выгодно, надо готовиться к позиционной войне. Однако стратегической линией, способной изменить всю ситуацию, может быть только линия на маневренную войну. Несмотря на то, что позиционная война тоже необходима, она будет играть второстепенную, вспомогательную роль.
Пространства, на которых развернутся военные действия, настолько обширны, что на них имеется полная возможность весьма успешно вести маневренную войну. Столкнувшись с энергичной боевой деятельностью наших войск, японская армия, безусловно, должна будет действовать осторожно. Её военная машина весьма громоздка, действует она очень медленно, и эффективность её ограниченна. Если бы мы сосредоточили свои силы на узком участке фронта и оказывали сопротивление врагу, ведя войну на истощение, то наша армия лишилась бы возможности использовать выгоды нашего географического положения и экономической организации и мы допустили бы ошибку, подобную той, которую совершила Абиссиния. В первый период войны мы должны избегать всяких крупных, решительных сражений. Сначала надо с помощью маневренных действий постепенно подорвать боевой дух и боеспособность неприятельских войск.
Наряду с использованием для ведения маневренной войны обученных войск надо организовать многочисленные партизанские отряды из крестьян. Ведь антияпонская добровольческая армия в Трёх восточных провинциях составляет лишь незначительную часть тех потенциальных сил крестьянства страны, которые могут быть мобилизованы для ведения войны против японских захватчиков. Китайское крестьянство обладает огромными потенциальными силами. Эти силы надо только организовать и умело ими руководить, и тогда, не давая японским войскам покоя все 24 часа в сутки, они измотают захватчиков и доведут их до полного изнурения. Необходимо помнить, что война ведётся в Китае, а это значит, что японская армия будет полностью находиться в окружении враждебного ей китайского населения. Японская армия будет вынуждена привозить необходимые ей военные материалы, которые она же сама должна будет охранять, а также использовать крупные вооружённые силы для охраны своих коммуникаций и постоянно остерегаться внезапных налётов. Кроме того, ей нужно будет держать большие силы в Маньчжурии и в самой Японии.
В ходе войны Китай сможет взять в плен значительное число японских солдат и захватить большое количество оружия и боеприпасов, использовав их для собственного вооружения. В то же время Китай сможет добиться помощи от иностранных государств, благодаря чему техническое оснащение китайской армии будет постепенно улучшаться. Поэтому в последний период войны Китай сможет перейти к позиционным методам ведения военных действий и атаковать укреплённые позиции японцев на оккупированной ими территории. Таким образом, в результате длительного истощения Японии в войне с Китаем её экономику постигнет крах, а дух японских солдат будет сломлен в бесчисленных изнурительных боях. Что же касается Китая, то в ходе войны против японских захватчиков его потенциальные силы будут всё больше и больше прорываться на поверхность, и революционные массы будут непрерывным и мощным потоком вливаться в ряды армии, чтобы сражаться за свободу. Используя все эти факторы в сочетании с другими факторами, мы сможем на оккупированной Японией территории нанести сокрушительный удар по её укреплениям и опорным базам и изгнать армию японских агрессоров из Китая». (См. книгу Э. Сноу «Заметки о Северо-Западном Китае».) Десятимесячный опыт войны против японских захватчиков подтвердил, что эти соображения были правильны; их правильность будет подтверждаться и впредь.
Ещё 25 августа 1937 года, то есть спустя месяц с небольшим после событий у Лугоуцяо, Центральный Комитет Коммунистической партии Китая в своём «Решении о современном положении и задачах партии» ясно указывал:
«Провокация у Лугоуцяо и захват Бэйпина и Тяньцзиня представляют собой лишь начало широкого наступления японских бандитов в глубь Китая. Японские бандиты уже приступили у себя в стране к всеобщей военной мобилизации. Их пропагандистские утверждения о том, что они якобы «отказываются от дальнейшей экспансии», служат лишь дымовой завесой, прикрывающей их наступление.
Сопротивление, оказанное 7 июля у Лугоуцяо, явилось началом войны против японских захватчиков во всекитайском масштабе.
Политическая обстановка в Китае отныне вступила в новый этап — этап войны против японских захватчиков. Этап подготовки к войне уже миновал. Центральная задача на новом этапе состоит в том, чтобы мобилизовать все силы для завоевания победы в этой войне.
Ключом к победе в войне против японских захватчиков теперь является развёртывание уже начатой войны во всеобщую, общенациональную войну. Только в такой всеобщей, общенациональной войне мы сможем добиться окончательной победы.
В результате серьёзных недостатков, которые имеются в деле ведения войны против японских захватчиков в настоящее время, в дальнейшем ходе этой войны могут иметь место многие военные неудачи, отступления, расколы, измены внутри страны, временные и частичные сговоры с врагом. Поэтому следует учитывать, что эта война будет тяжёлой и затяжной. Но мы уверены, что уже начатая война против японских захватчиков благодаря усилиям нашей партии и всего народа будет продолжаться и развёртываться, сметая все препятствия на своём пути».
Десятимесячный опыт войны против японских захватчиков подтвердил, что и эти соображения тоже были правильны; их правильность будет подтверждаться и впредь.
Идеализм и механицизм в вопросах войны — таковы гносеологические корни всех перечисленных ошибочных взглядов. Сторонники ошибочных взглядов подходят к вопросу субъективно и однобоко. Одни из них занимаются совершенно субъективистскими, необоснованными разглагольствованиями, а другие, беря только одну сторону явления, его состояние в один данный момент, столь же субъективистски раздувают эту сторону, это временное состояние, принимая их за целое. Однако ошибка ошибке рознь. Одни носят принципиальный и систематический характер — такие ошибки исправить трудно. Другие носят случайный и временный характер — такие ошибки исправить легко. Но поскольку и то и другие суть ошибки, исправлять их необходимо. Поэтому, только ведя борьбу против идеалистических и механистических тенденций в вопросах войны, рассматривая эти вопросы объективно и всесторонне, можно прийти к правильным выводам.
Почему война против японских захватчиков будет затяжной? Почему окончательная победа будет принадлежать Китаю? Какие доводы можно привести в защиту этих утверждений?
Война между Китаем и Японией — это не просто война, а война не на жизнь, а на смерть, которая ведется между полуколониальным, полуфеодальным Китаем и империалистической Японией в
Япония: во-первых, она является сильной империалистической державой, её военные силы, экономическая мощь и мощь её государственной машины считаются на Востоке первоклассными; да и во всем мире она является одной из
Однако, во-вторых, империалистическая природа социально-экономического строя Японии обусловила империалистический характер войны, которую она ведёт, — войны реакционной и варварской. К
Но это ещё не всё.
В-третьих, хотя Япония ведет войну, опираясь на свои первоклассные военные силы, экономическую мощь и государственную машину, однако эта база недостаточна в самой своей основе. Хотя военные силы, экономическая мощь и сила государственной машины Японии велики, всё же количественно они недостаточны. Япония — страна сравнительно небольшая. Испытывая недостаток людских, военных, финансовых и материальных ресурсов, Япония не выдержит длительной войны. Её правители намереваются разрешить эти трудности путём войны, но и здесь они достигнут как раз обратного; иначе говоря, они развязали войну для разрешения этих трудностей, однако в результате войны трудности ещё более возрастут, война поглотит даже то, что Япония имела вначале.
Наконец, в-четвёртых, хотя Япония и сможет получать помощь извне, от фашистских государств, она в то же время не сможет не столкнуться с противодействием международных сил, которые превзойдут силы, оказывающие Японии помощь. Эти международные силы будут постепенно расти и в конце концов не только сведут на нет помощь со стороны фашистских государств, но и станут оказывать давление на самую Японию. Здесь действует закономерность, вытекающая из самой сущности войны, которую ведёт Япония: кто сошёл с пути справедливости, тот лишает себя поддержки. Подытоживая всё сказанное, мы приходим к выводу, что преимущество Японии заключается в её военной мощи, а её слабые стороны — в реакционном и варварском характере войны, которую она ведёт, в недостаточности её людских сил и материальных ресурсов и в её международной изоляции. Таковы особенности, характеризующие Японию как воюющую сторону.
Китай: во-первых, наша страна является страной полуколониальной и полуфеодальной. Начиная с опиумной войны, войны тайпинов, реформ 1898 года6, революции 1911 года и вплоть до Северного похода все революционные движения и движения за реформы, ставившие себе целью избавление Китая от положения полуколониальной и полуфеодальной страны, терпели серьёзные неудачи, а поэтому он по-прежнему остаётся страной полуколониальной и полуфеодальной. Как и раньше, мы являемся слабой страной: наши военные силы, экономическая мощь и государственная машина явно слабее, чем у противника. Таким образом, неизбежность войны и невозможность скорой победы Китая обусловлены и этим.
Однако, во-вторых, освободительное движение, непрерывно развивающееся в Китае на протяжении последнего столетия, к настоящему времени приобрело такие качества, каких оно не имело ни в один прошедший исторический период. Хотя под ударами различных внутренних и внешних противоборствующих сил освободительное движение терпело серьёзные неудачи, эти неудачи в то же время закалили китайский народ. Несмотря на то, что Китай сегодня уступает Японии в военном, экономическом и культурном отношениях и в организации гражданского управления, теперь в Китае появились такие прогрессивные силы, каких он ещё не знал ни в один прошедший исторический период. Коммунистическая партия Китая и руководимая ею армия и являются представителями именно этих прогрессивных сил. Именно вследствие этой прогрессивности нынешняя освободительная война, которую ведёт Китай, может стать войной затяжной и увенчаться окончательной победой Китая. Китай — страна, неуклонно идущая на подъём, как восходящее солнце, и в этом отношении он составляет противоположность японскому империализму, идущему по пути упадка. Война, которую ведёт Китай, прогрессивна и в силу этой прогрессивности является справедливой войной. Так как эта война справедлива, она сможет сплотить всю страну, вызвать симпатии народа вражеской страны и побудить большинство стран мира оказывать помощь Китаю.
В-третьих, Китай представляет собой очень большую страну с обширной территорией, обильными материальными ресурсами, многочисленным населением и большой армией; следовательно, он в состоянии выдержать длительную войну, и в этом отношении он опять-таки составляет противоположность Японии.
Наконец, в-четвёртых, вследствие прогрессивного, справедливого характера войны, которую ведёт Китай, он пользуется широкой международной поддержкой. И это составляет полную противоположность положению международной изоляции, в котором очутилась Япония. Подытоживая всё сказанное, мы приходим к выводу, что уязвимым местом Китая является его военная слабость, а его преимуществами — прогрессивный, справедливый характер войны, которую он ведёт, обширность его территории и широкая международная поддержка, которой он пользуется. Таковы особенности, характеризующие Китай.
Таким образом, хотя Япония обладает мощными военными силами, мощной экономикой и мощной государственной машиной, однако война, которую она ведёт, является реакционной и варварской, её людские и материальные ресурсы недостаточны и её международное положение неблагоприятно. В противоположность этому, хотя военные силы, экономика и государственная машина Китая сравнительно слабы, Китай переживает эпоху прогресса, и война, которую он ведёт, — война прогрессивная и справедливая. К тому же он является большой страной, что даёт ему возможность выдержать затяжную войну; кроме того, Китаю будет помогать большинство стран мира. Таковы основные и взаимно противоположные особенности Китая и Японии как воюющих сторон. Эти особенности определили и определяют направление политики, военную стратегию и тактику обеих сторон, определили и определяют затяжной характер войны и предопределяют конечную победу Китая, а не Японии. Эта война — своего рода состязание между перечисленными особенностями. В ходе войны они будут изменяться каждая сообразно своей сущности, и всё, что будет происходить, явится следствием этих изменений. Эти особенности — не демагогическая выдумка, они существуют на деле. Они представляют всю совокупность основных элементов, определяющих исход войны, а не случайно выхваченные и разрозненные её черты. Они пронизывают все большие и малые проблемы, стоящие перед обеими сторонами, и все этапы войны, а не являются чем-то побочным. Забывать об этих особенностях, рассуждая о китайско-японской войне, — значит неизбежно впадать в ошибку; пусть даже такие рассуждения сначала и покажутся правильными и люди некоторое время будут им верить, всё равно дальнейший ход войны, безусловно, докажет их ошибочность. А теперь, учитывая эти особенности, приступим к выяснению всех вопросов, которые нам нужно рассмотреть.
Сторонники теории неизбежного порабощения Китая, ухватившись за один только фактор — соотношение сил между нами и противником, раньше говорили так: «В случае военного сопротивления мы погибнем»; теперь они снова твердят: «Продолжать войну — значит погибнуть». Если в ответ им мы скажем лишь, что хотя противник и силён, он является небольшой страной, а Китай, хотя и слаб, зато представляет собой большое государство, то одним этим доводом мы сторонников данной теории не образумим: они могут выкопать примеры из истории покорения Китая монголами при династии Сун или маньчжурами при династии Мин и с помощью этих примеров доказывать возможность покорения небольшим, но сильным государством большого, но слабого, притом государством отсталым — государства передового. Если же мы возразим им, что это — дело далёкого прошлого и не может в данном случае служить доказательством, то они, ссылаясь на факт покорения Индии Англией, могут опять-таки доказывать возможность порабощения небольшим, но сильным капиталистическим государством большого, но слабого и отсталого государства. Поэтому надо привести ещё и другие доводы, и только тогда можно будет заставить сторонников теории неизбежного порабощения Китая замолчать и смириться, а также дать людям, ведущим пропагандистскую работу, достаточные аргументы для убеждения тех, у кого нет ясности в мыслях и кто не твёрд в своих взглядах, чтобы укрепить у них уверенность в нашей победе в войне.
Какие же доводы мы должны привести? Такими доводами являются особенности нынешней эпохи. Конкретным выражением этих особенностей являются: реакционность и международная изоляция Японии, прогрессивность Китая и оказываемая ему широкая международная поддержка.
Эта война — не обычная война, а война, которая ведётся между Китаем и Японией в
В каком же положении находится Китай?
Нынешний период в жизни Китая уже нельзя сравнивать ни с одним из прежних периодов его истории. Полуколониальное положение и полуфеодальное общество — таковы те особенности Китая, в силу которых он считается слабой страной. Вместе с тем, однако, в своём историческом развитии он переживает эпоху прогресса, и это наш главный довод в пользу возможности его победы над Японией. Когда мы говорим, что война против японских захватчиков является прогрессивной, мы говорим не о «прогрессивности» вообще, не о той прогрессивности, которая характеризовала войну Абиссинии против итальянской агрессии, и не о прогрессивности, характеризовавшей войну тайпинов или китайскую революцию 1911 года; мы говорим о прогрессивности сегодняшнего Китая. В чём же заключается прогрессивность сегодняшнего Китая? Она заключается в том, что Китай уже не является в полном смысле слова феодальным государством, в нём уже появился капитализм, появились буржуазия и пролетариат, широкие массы народа пробудились или пробуждаются к сознательной жизни, появилась коммунистическая партия, появилась политически прогрессивная армия, то есть руководимая коммунистической партией Красная армия Китая, накопились традиции и опыт нескольких десятков лет революции и особенно опыт последних 17 лет, прошедших со времени основания Коммунистической партии Китая. На этом опыте воспитался китайский народ, воспитались политические партии Китая; сегодня именно этот опыт стал основой сплочения народа для отпора японским захватчикам. Если верно, что в России без опыта 1905 года была бы невозможна победа в 1917 году, то мы тоже можем сказать, что, не будь у нас опыта последних 17 лет, была бы невозможна и грядущая победа в войне против японских захватчиков. Таковы наши внутренние условия.
Международная же обстановка сложилась так, что Китай теперь ведёт войну не в изоляции, и это также происходит впервые в его истории. В прошлом как Китай, так и Индия всегда вели свои войны в изоляции. Только в наши дни мы встречаемся с небывало широким и глубоким народным движением, возникшим или возникающим во всем мире, и с той помощью, которую это движение оказывает Китаю. Революция 1917 года в России тоже встретила поддержку во всём мире, и русские рабочие и крестьяне победили, но масштабы этой поддержки были тогда не так велики и по своему характеру она была не такой глубокой, как поддержка, которой в наши дни пользуется Китай. Теперь народное движение во всем мире развёртывается с небывалой силой вширь и вглубь. Ещё более важным фактором современной международной политики, фактором исключительной важности, является существование Советского Союза, который, несомненно, с огромным энтузиазмом окажет помощь Китаю. Двадцать лет назад этот фактор совершенно отсутствовал. Всё это вместе создало и создаёт необходимые и важные предпосылки окончательной победы Китая. Хотя непосредственной и широкой поддержки в настоящее время мы пока ещё не получаем и она появится лишь в будущем, однако при наличии таких условий, как прогрессивность Китая и обширность его территории, мы в состоянии затянуть войну, обеспечить себе международную помощь и дождаться её.
Если к сказанному добавить, что Япония — страна небольшая, территория её мала, материальные ресурсы ограниченны, население малочисленно, армия невелика, а Китай — большая страна с обширной территорией, обильными материальными ресурсами, многочисленным населением и большой армией, то в соотношении сил между Японией и Китаем, помимо того, что Япония — сильная страна, а Китай — слабая, мы увидим и другую сторону, которая состоит в том, что небольшой стране, идущей по пути упадка и международной изоляции, противостоит большое государство, переживающее эпоху прогресса и пользующееся широкой международной поддержкой. Это довод, говорящий за то, что Китай ни в коем случае не будет порабощен. Первая сторона соотношения сил, состоящая в том, что Япония сильна, а Китай слаб, позволяет Японии в течение некоторого времени и до некоторого предела бесчинствовать в Китае, неизбежно вынуждает Китай пройти этот трудный этап пути и предопределяет то, что война против японских захватчиков будет затяжной, а не скоротечной. Однако вторая сторона соотношения сил, заключающаяся в том, что небольшой стране, идущей по пути упадка и международной изоляции, противостоит большое государство, переживающее эпоху прогресса и пользующееся широкой международной поддержкой, в свою очередь предопределяет то, что Япония не сможет бесчинствовать в Китае беспредельно и в конце концов неизбежно потерпит поражение, а Китай никогда не будет порабощен и непременно добьётся окончательной победы.
Почему же оказалась порабощенной Абиссиния? Во-первых, она была не только слабой, но и маленькой страной. Во-вторых, она была не так прогрессивна, как Китай. Это было государство, переходившее от древнего рабовладельческого строя к крепостничеству, в нём не было ни капитализма, ни буржуазных политических партий и уж подавно не было коммунистической партии. Не было там и такой армии, как в Китае, и уж подавно не было такой армии, как наша
Если же сторонники теории неизбежного порабощения Китая используют примеры поражений китайского освободительного движения последнего периода для того, чтобы доказывать, что «в случае военного сопротивления мы погибнем» и что «продолжать войну — значит погибнуть», то мы можем ответить на это одной лишь фразой: время не то. И сам Китай, и положение в Японии, и международная обстановка сейчас уже не те, что были прежде. Правда, Япония стала сильнее, чем прежде, тогда как Китай по-прежнему остаётся полуколониальной и полуфеодальной страной и по-прежнему очень слаб. Это — очень серьёзное обстоятельство. Правители Японии пока ещё имеют возможность держать свой народ в повиновении, а также использовать международные противоречия как орудие своей агрессии в Китае. Всё это верно. Однако в ходе длительной войны неизбежно произойдут изменения в обратном направлении. В настоящее время они ещё не произошли, но в будущем они неизбежны. Вот с этим-то сторонники теории неизбежного порабощения Китая и не желают считаться. Ну, а в Китае? Появившиеся в нём в последнее время новые люди, новая партия, новая армия и новая политика — политика борьбы против японских захватчиков уже сильно отличаются от того, что было всего десять с лишним лет назад, и всё это неизбежно будет развиваться и дальше. Хотя история освободительного движения в Китае знает немало неудач, которые не позволили Китаю накопить ещё более значительные силы для использования в нынешней войне против японских захватчиков (это — исключительно печальный исторический урок, который в дальнейшем надо учесть, чтобы не допустить уничтожения самими же китайцами своих революционных сил), тем не менее, если мы будем прилагать энергичные усилия, то даже на нынешней основе безусловно возможно постепенно продвигаться вперёд и множить наши силы сопротивления японским захватчикам. Великий единый антияпонский национальный фронт — вот главное направление этих усилий.
Что касается международной поддержки, то хотя в данный момент мы её непосредственно и в широких масштабах ещё не ощущаем, однако нынешняя международная обстановка уже коренным образом отличается от прежней, и такая непосредственная и широкая поддержка сейчас уже назревает. Бесчисленные неудачи освободительного движения в Китае в последний период объясняются как объективными, так и субъективными причинами, но ни в том, ни в другом отношении нельзя проводить аналогию с нынешним положением. Хотя сегодня и существует много неблагоприятных условий, делающих войну против японских захватчиков тяжёлой войной, — как, например, то, что Япония является сильным государством, а Китай — слабым, противник только ещё начинает испытывать трудности, а мы ещё не достигли достаточного уровня прогресса и т.д. и т.п., — тем не менее благоприятных условий для победы над противником у нас очень много. Стоит только нам самим приложить достаточные усилия, и мы сможем преодолеть трудности и одержать победу. В истории Китая ещё не было периода, характеризовавшегося такими благоприятными для нас условиями, как нынешний. Вот доводы, говорящие за то, что в нынешней войне против японских захватчиков мы, безусловно, не потерпим поражения, какие терпело наше освободительное движение в прошлом.
Выше мы показали несостоятельность теории неизбежного порабощения Китая. Но многих китайцев, настоящих патриотов, а не сторонников теории неизбежного порабощения Китая, глубоко тревожит нынешняя обстановка, и у них возникают два опасения: с одной стороны, они боятся компромисса с Японией, а с другой — сомневаются в возможности политического прогресса в Китае. Эти две тревожные проблемы обсуждаются в широких кругах, которые, однако, не находят основы для их разрешения. Перейдём к рассмотрению этих двух проблем.
Выше уже говорилось, что соглашательство имеет свои социальные корни. Пока они существуют, нам придется бороться против соглашательства. Однако соглашательская линия успеха иметь не будет. Доказательства этому опять-таки надо искать в положении Японии и Китая и в международной обстановке.
Обратимся, во-первых, к Японии. Ещё в начале войны против японских захватчиков мы отмечали, что может наступить момент, когда атмосфера соглашательства сгустится, а именно: после оккупации Северного Китая и провинций Цзянсу и Чжэцзян противник может попытаться склонить Китай к капитуляции. Впоследствии такая попытка действительно была предпринята; критический момент, однако, вскоре же миновал, — в частности потому, что противник стал проводить повсюду варварскую политику и занялся открытым грабежом. В случае капитуляции Китая всем китайцам была бы уготована участь колониальных рабов. Эта грабительская политика противника, направленная на порабощение Китая, имеет две стороны — материальную и духовную — и распространяется в равной степени на всех китайцев без исключения — как на народные массы, так и на верхушку общества, хотя, конечно, по отношению к последней она проводится в несколько более деликатной форме. Однако разница здесь только в степени, а не в принципе. В общем, противник перенёс во внутренний Китай те испытанные приёмы, которые он применяет в Трёх восточных провинциях. В материальном отношении это выражается в том, что враг отнимает у простого народа одежду и пищу, обрекая широкие слои населения на голод и холод. Он отнимает также орудия производства и тем самым разрушает и закабаляет китайскую национальную промышленность. В духовном отношении противник проводит политику насильственного подавления национального самосознания китайского народа. Под флагом «восходящего солнца» китаец может быть только покорным верноподданным, рабочим скотом, и ему не разрешается ни малейшее проявление китайского национального духа. Эту варварскую политику противник будет распространять ещё дальше в глубь страны. Враг обладает ненасытным аппетитом и не хочет прекратить войну. Политика, провозглашённая японским кабинетом 16 января 1938 года7, решительно проводится, да и не может не проводиться и теперь. Это вызвало возмущение всех слоев населения Китая. Всё это — следствие реакционного и варварского характера войны, которую ведёт противник. И поскольку всё равно, как говорят, «от беды не спрячешься», люди становятся на путь непримиримой вражды к японским захватчикам. Нужно учитывать, что в какой-то момент противник вновь попытается склонить Китай к капитуляции, а некоторые сторонники теории неизбежного порабощения Китая опять закопошатся и, чего доброго, снюхаются с определёнными элементами за границей (а такие элементы найдутся в Англии, в США, во Франции, особенно же в правящей верхушке Англии), чтобы сообща делать свое чёрное дело. Но общая обстановка такова, что с капитуляцией ничего не выйдет. Одной из причин этого является решительность и исключительное варварство, с какими Япония ведёт эту войну.
Обратимся, во-вторых, к Китаю. В Китае существуют три силы, обеспечивающие упорное ведение войны против японских захватчиков. Первая из них — коммунистическая партия, надёжная сила, ведущая народ на борьбу с захватчиками. Вторая сила — гоминдан. Находясь в зависимости от Англии и США, он не капитулирует, пока Англия и США не велят ему это сделать. Третья сила — остальные партии и группы, которые в своём большинстве выступают против соглашательства и поддерживают войну. В условиях сплочения этих трёх сил всякий, кто захочет соглашения с врагом, окажется на стороне национальных предателей и поставит себя вне закона, а все те, кто не хочет быть предателем, должны будут сплотиться и упорно вести войну против японских захватчиков до конца, а тогда победа соглашательской линии практически вряд ли будет возможна.
Обратимся, в-третьих, к международной обстановке. Весь мир, за исключением союзников Японии и некоторых элементов в высших кругах капиталистических стран, заинтересован не в том, чтобы Китай вступил на путь соглашательства, а в том, чтобы он оказывал сопротивление японским захватчикам. Это обстоятельство укрепляет наши надежды. Сейчас весь наш народ надеется, что международные силы будут постепенно увеличивать свою помощь Китаю. Эти надежды не напрасны. Особенно вдохновляет Китай в войне против японских захватчиков существование Советского Союза. Социалистическое государство, Советский Союз с его беспримерной мощью — всегда с Китаем: и в радости, и в горе. В полную противоположность всем капиталистическим государствам, где верхушка общества стремится только к наживе, Советский Союз считает своим долгом оказывать помощь всем слабым и малым нациям, поддерживать все революционные войны. То положение, что Китай ведёт свою войну не в изоляции, обеспечивается не только международной помощью вообще, но и в особенности помощью Советского Союза. Географическая близость Китая к Советскому Союзу усугубляет критическое положение Японии и благоприятствует Китаю в войне против японских захватчиков. Географическая близость Китая к Японии усугубляет трудности, с которыми встречается в этой войне Китай. Географическая же близость Китая к Советскому Союзу, напротив, создаёт благоприятные для Китая условия в войне против японских захватчиков.
Из сказанного следует вывод: угроза соглашательства существует, но её можно преодолеть, потому что если даже политика противника до некоторой степени и изменится, то коренным образом она измениться не может. Хотя в Китае соглашательство и имеет социальные корни, однако противники соглашательства составляют подавляющее большинство. Хотя в рядах международных сил тоже имеются некоторые элементы, одобряющие позицию соглашателей, основные силы поддерживают войну Китая против японских захватчиков. Таким образом, в своей совокупности эти три фактора дают полную возможность преодолеть угрозу соглашательства и твёрдо вести до конца войну против японских захватчиков.
Перехожу к ответу на второй вопрос. Преобразование политического режима в стране неотделимо от упорного ведения войны против японских захватчиков. Чем успешнее будет идти преобразование политического режима, тем больше будет возможностей упорно вести войну, и, наоборот, чем упорнее будет вестись война, тем успешное пойдёт преобразование политического режима. Однако решающее значение здесь будет иметь упорное ведение войны. В различных областях деятельности гоминдана имеют место многие нездоровые явления. Эти нездоровые явления, накапливавшиеся на протяжении многих лет, сильно беспокоят и удручают широкие круги патриотов. Но, как уже доказал опыт войны против японских захватчиков, за последние десять месяцев китайский народ шагнул так далеко вперёд, что в прошлом для этого потребовались бы многие годы, а потому для пессимизма нет никаких оснований. Хотя гниль, накопившаяся за много лет, очень сильно замедлила темпы роста народных сил, участвующих в войне против японских захватчиков, препятствовала нашим военным успехам и привела к излишним потерям в войне, всё же общая обстановка как в Китае и в Японии, так и во всем мире не позволяет китайскому народу топтаться на месте. Так как имеются факторы, препятствующие прогрессу, — явления загнивания, — этот прогресс происходит медленно. Нынешняя обстановка и характеризуется этими двумя особенностями: наличием прогресса и медленным темпом этого прогресса. Вторая из этих особенностей явно не отвечает насущным требованиям войны, и это удручает патриотов Китая. Однако мы ведём революционную войну, а революционная война служит своего рода противоядием; она не только сломит бешеный натиск врага, но и очистит наши собственные ряды от всякой скверны. Всякая справедливая, революционная война — великая сила, она может многое преобразовать или открыть путь для такого преобразования. Китайско-японская война преобразует и Китай и Японию. Нужно лишь, чтобы Китай твёрдо вёл войну против японских захватчиков и твёрдо проводил курс на единый фронт, и тогда старая Япония неминуемо превратится в новую Японию, а старый Китай — в новый Китай. Как в Китае, так и в Японии всё преобразится и в самом ходе войны, и после неё. Мы правильно поступаем, когда увязываем войну против японских захватчиков с задачами строительства государства. Когда мы говорим, что Япония тоже будет преобразована, мы имеем в виду, что агрессивная война, которую ведут правители Японии, принесет им поражение и может вызвать в Японии народную революцию. День победы японской народной революции станет днём преобразования Японии, и это тесно связано с войной, которую ведёт Китай. Такую перспективу следует иметь в виду.
Итак, мы подвергли сравнительному анализу основные и взаимно противоположные особенности нашей страны и противника, которые состоят в том, что Япония — сильная, но небольшая страна, идущая по пути упадка и международной изоляции, а Китай — слабое, но большое государство, переживающее эпоху прогресса и пользующееся международной поддержкой; мы подвергли критике теорию неизбежного порабощения Китая; мы ответили на вопросы: почему политике соглашательства нелегко рассчитывать на успех и почему в Китае возможен политический прогресс.
Сторонники теории неизбежного порабощения Китая переоценили одно противоречие, а именно то, что противник силён, а мы слабы. Они преувеличили его, используют его как аргумент для решения вопроса в целом и упускают из виду другие противоречия. Они твердят только о том, что противник силён, а мы слабы, и ни о чём другом. В этом сказывается односторонность их подхода. Одну сторону вопроса они раздули до размеров целого, и в этом сказывается их субъективизм. Поэтому, если рассматривать вопрос всесторонне, можно констатировать, что их теория беспочвенна и ошибочна. Тем же, кто вовсе не разделяет теории неизбежного порабощения Китая, кто не является безнадёжным пессимистом, а лишь временно поддаётся пессимистическим настроениям, будучи сбит с толку преходящими и частными явлениями в области соотношения сил между нами и противником и явлениями загнивания внутри страны, — таким людям мы должны указать, что и в основе их взглядов лежат односторонность и субъективизм. Но этих людей поправить легче: достаточно указать им на их ошибки, и они это поймут, так как они патриоты и их ошибки являются временными.
Однако сторонники теории скорой победы тоже неправы. Они либо совершенно забывают о том, что противник силён, а мы слабы, и обращают внимание только на прочие противоречия; либо, отрываясь от действительности, раздувают преимущества Китая и представляют их в искажённом виде; либо же под впечатлением преходящих и частных явлений в области соотношения сил принимают эти частные явления за соотношение сил в целом — как говорится, за листочком перед глазами не видят горы Тайшань — и считают, что правы. В общем, они не находят в себе смелости признать, что противник действительно силён, а мы слабы. Они часто замазывают это и тем самым затушевывают одну сторону истины. Они не находят в себе смелости и для того, чтобы признать ограниченный характер наших преимуществ, и тем самым затушевывают ещё одну сторону истины. Отсюда проистекают их крупные и мелкие ошибки. В этом опять-таки повинны субъективизм и односторонность. У этих друзей добрые намерения, они тоже патриоты, но, как говорится, планы-то у вас широкие, да подход ваш неправилен, и если поступать по вашим рецептам, то упрёшься в тупик. Дело в том, что при неправильной оценке положения предпринимаемые действия не могут привести к намеченной цели. А будешь упорствовать — погубишь и армию, и родину. Поэтому теория скорой победы тоже никуда не годится, ибо приведёт она к тем же результатам, что и пораженчество.
Отрицаем ли мы грозящую Китаю опасность порабощения? Нет, не отрицаем. Мы признаём, что перед Китаем две возможности — освобождение или порабощение, и между ними идет ожесточённая борьба. Наша задача — добиться освобождения Китая и предотвратить его порабощение. Возможность освобождения в основном обусловливается прогрессом Китая, трудностями, которые испытывает противник, а также международной помощью, которую получаем мы. В противоположность сторонникам теории неизбежного порабощения Китая, мы, подходя к вопросу объективно и всесторонне, признаём одновременное существование двух возможностей — порабощения Китая и его освобождения. Мы подчёркиваем, что возможность освобождения преобладает, указываем условия, необходимые для освобождения, и прилагаем все усилия для завоевания этих условий. Что же касается сторонников теории неизбежного порабощения Китая, то, подходя к вопросу субъективно и односторонне, они признают только одну возможность — порабощение Китая и отрицают возможность его освобождения. Незачем и говорить, что они не могут указать условий, необходимых для освобождения, и не будут прилагать усилий для завоевания этих условий. Наличие соглашательских тенденций и явлений загнивания мы тоже признаём, но мы видим ещё и иные тенденции, иные явления. При этом мы указываем, что эти последние постепенно возьмут верх над первыми и что между теми и другими происходит ожесточённая борьба. Мы указываем и на условия победы этих последних тенденций и явлений и прилагаем усилия для того, чтобы преодолеть тенденции к соглашательству и изжить явления загнивания. Вот почему мы, в противоположность пессимистам, не впадаем в уныние.
Ведь мы тоже были бы рады скорой победе; кто из нас не хотел бы, чтобы японские «дьяволы» были изгнаны завтра же утром? Но мы говорим, что скорая победа, если для неё не существует необходимых условий, — чистая фантазия, фикция, что она существует только в воображении, а не в действительности. Поэтому, объективно и всесторонне оценивая всю обстановку как у нас, так и у противника, мы указываем на стратегию затяжной войны как на единственный путь к завоеванию окончательной победы и отвергаем беспочвенную теорию скорой победы. Мы за напряжение всех сил для завоевания условий, которые необходимы для окончательной победы. Чем в большей степени мы будем располагать этими условиями, чем раньше мы будем ими располагать, тем больше у нас будет гарантий победы, тем раньше она будет завоевана. Мы считаем, что только так можно сократить продолжительность войны, и отбрасываем теорию скорой победы как дешёвую и пустую болтовню.
Теперь перейдём к рассмотрению вопроса о затяжной войне. К правильному ответу на вопрос, почему война будет затяжной, можно прийти, только учитывая все основные взаимно противоположные особенности Китая и Японии. Например, если бы мы принимали во внимание только то, что Япония является сильной империалистической державой, а Китай — слабой полуколониальной, полуфеодальной страной, то нам грозила бы опасность скатиться к теории неизбежного порабощения Китая, ибо из одного лишь того, что в данном случае слабый противостоит сильному, отнюдь не вытекает ни теоретически, ни практически, что война будет затяжной. Не вытекает это и из одного лишь того, что одна страна велика, а другая мала, одна прогрессивна, а другая реакционна, одна пользуется широкой поддержкой извне, а другая изолирована. В жизни бывает, что большое поглощает малое и, наоборот, бывает, что малое поглощает большое. Бывает, что прогрессивное государство или прогрессивное явление, если оно ещё слабо, уничтожается большим реакционным государством или явлением. Размеры помощи, которую воюющие страны получают извне, составляют хотя и важный, но, тем не менее, производный фактор, значение которого определяется опять-таки основными особенностями воюющих сторон. Вот почему наш вывод, что война против японских захватчиков будет затяжной, основывается на учёте взаимодействия всех особенностей, характеризующих как нас, так и противника. В том, что противник силён, а мы слабы, заложена опасность нашего порабощения. Но наряду с этим у противника есть свои слабые стороны, а у нас — свои преимущества. Нашими усилиями преимущества противника могут быть ослаблены, а его слабые стороны — усугублены. С другой стороны, нашими же усилиями мы можем умножить свои преимущества и преодолеть свои слабые стороны. Вот почему мы в состоянии одержать окончательную победу и избежать порабощения, а противник может потерпеть окончательное поражение и не может избежать полного краха своего империалистического режима.
Если противник обладает только одним преимуществом, а все остальные его особенности относятся к числу его слабых сторон, мы же имеем только одну слабую сторону, а все остальные наши особенности относятся к числу наших преимуществ, то почему же в результате не получается равновесия сил и соотношение их сейчас всё же складывается в пользу противника? Совершенно ясно, что так формально подходить к вопросу нельзя. Дело в том, что в настоящее время превосходство сил противника ещё слишком велико. Слабые стороны противника ещё не усугубились и не могут сразу усугубиться до такой степени, которая необходима, чтобы свести на нет его силу. Наши преимущества пока ещё не развились, да и не могут сразу развиться до такой степени, которая необходима, чтобы компенсировать нашу слабость. Вот почему равновесие сил ещё не могло наступить и пока ещё существует неравенство сил.
Противник силён, а мы слабы; перевес сил на стороне противника, а не на нашей. В результате наших упорных усилий в войне против японских захватчиков и в деле укрепления единого фронта это положение несколько изменилось в нашу пользу, однако коренного изменения пока ещё не произошло. Поэтому на некотором ограниченном этапе войны противник сможет одерживать некоторые победы, а мы будем терпеть некоторые поражения. Однако и победы противника, и наши поражения будут иметь место лишь на этом ограниченном этапе и будут носить лишь ограниченный характер. Дальше этого дело не пойдет: противник не сможет добиться полной победы, а мы не потерпим полного поражения. Чем это объясняется? Во-первых, тем, что и первоначальный перевес сил противника носил не абсолютный, а относительный характер. Во-вторых, тем, что благодаря нашим упорным усилиям в войне против японских захватчиков и в укреплении единого фронта этот перевес стал ещё более относительным. Возьмём первоначальное положение: хотя противник и был силён, но другие, неблагоприятные для него факторы подрывали его силу; однако они пока ещё не подорвали её до такой степени, которая необходима, чтобы свести на нет его превосходство. Что касается нас, то хотя мы и слабы, но другие, благоприятные для нас факторы компенсируют нашу слабость; однако они пока ещё не компенсировали её до такой степени, которая необходима для изменения соотношения сил в нашу пользу. Таким образом, получается, что противник лишь относительно силён, а мы лишь относительно слабы, что противник лишь относительно превосходит нас по силе, а мы лишь относительно уступаем ему. То положение, что противник силён, а мы слабы и что перевес сил на его стороне, а не на нашей, уже с самого начала не носило абсолютного характера; к этому следует добавить, что в ходе войны против японских захватчиков наши упорные усилия в ведении войны и в укреплении единого фронта сделают это неблагоприятное для нас соотношение сил ещё более относительным. Следовательно, и победы противника, и наши поражения будут иметь место лишь на некотором ограниченном этапе и носить лишь ограниченный характер, а поэтому война будет затяжной.
Но обстановка продолжает изменяться. Если в ходе войны мы сумеем проводить правильную военную и политическую линию, не совершим принципиальных ошибок и будем прилагать максимальные усилия, то все факторы, благоприятные для нас и неблагоприятные для противника, по мере затягивания войны будут усиливаться, всё больше изменять первоначальное соотношение сил и превращать превосходство противника над нами в наше превосходство над противником. С наступлением же определённого этапа в соотношении сил произойдут коренные изменения, которые обеспечат нам превосходство над противником, и это приведёт Японию к поражению, а Китай к победе.
В настоящее время фактор перевеса сил пока ещё может быть в известной степени использован врагом; наша война против японских захватчиков пока ещё не подорвала основ мощи противника. Такие факторы, как нехватка у противника людских и материальных ресурсов, пока ещё не могут воспрепятствовать его наступлению; наоборот, эти ресурсы пока ещё дают ему возможность до некоторого предела продолжать наступление. Фактор, способный обострить антагонизм между классами в самой Японии и усилить отпор китайского народа, а именно реакционный и варварский характер войны, которую ведёт Япония, тоже пока ещё не создал такого положения, которое бы коренным образом препятствовало наступлению противника. Наконец, фактор международной изоляции Японии пока ещё тоже находится в стадии становления и развития, и Япония пока ещё не доведена до состояния полной изоляции. В ряде стран, которые заявляют о своём стремлении помочь Китаю, капиталисты, торгующие оружием и стратегическим сырьем, в погоне за наживой пока ещё снабжают Японию большим количеством военных материалов8. Их правительства9 также пока ещё не выразили готовности применить вместе с Советским Союзом действенные санкции против Японии. Всё это и предопределяет то положение, что наша война против японских захватчиков не может увенчаться скорой победой, что она может быть только затяжной. Что касается Китая, то хотя в военном, экономическом и культурном отношениях и в отношении организации гражданского управления, то есть в тех областях, в которых проявляется его слабость, в течение десяти месяцев войны против японских захватчиков им достигнут известный прогресс, однако этот прогресс ещё далеко не достиг той степени, которая необходима, чтобы остановить наступление противника и подготовить наше контрнаступление. К тому же во всех этих областях мы не могли не понести известного количественного урона. Что касается благоприятных для нас факторов, то, хотя они уже играют положительную роль, мы пока ещё должны прилагать огромные усилия, чтобы они достигли того уровня развития, который будет достаточен, чтобы остановить наступление противника и подготовить наше контрнаступление. Сегодня внутри страды пока ещё не преодолены явления загнивания, нет быстрого прогресса, а за пределами Китая не преодолены сипы, оказывающие помощь Японии, недостаточно растет мощь антияпонских сил. Всё это опять-таки предопределяет то положение, что наша война не может увенчаться скорой победой, что она может быть только затяжной.
Раз китайско-японская война будет затяжной и окончательная победа будет за Китаем, можно с полным основанием предположить, что эта затяжная война в своём конкретном развитии пройдёт через три этапа. Первый этап будет этапом стратегического наступления противника и нашей стратегической обороны, второй — этапом стратегического закрепления противника и нашей подготовки к контрнаступлению, третий — этапом нашего стратегического контрнаступления и стратегического отступления противника. Какая конкретная обстановка сложится на каждом из этих трёх этапов, предсказать невозможно, но, исходя из теперешних условий, можно всё же указать на некоторые основные тенденции развития войны. Развитие объективной действительности будет необычайно богато событиями и зигзагообразно, и никто из нас не в состоянии с оставить «гороскоп» китайско-японской войны, но всё же для стратегического руководства войной необходимо наметить основные контуры тенденций её развития. Поэтому, несмотря на то, что эти контуры не могут полностью соответствовать фактическому ходу дальнейших событий — ход событий внесёт в них коррективы, — набросать такие контуры всё же необходимо в интересах твёрдого и целеустремленного стратегического руководства затяжной войной.
Первый этап войны сейчас ещё не закончился. Противник пытается захватить три пункта — Кантон, Ухань и Ланьчжоу — и связать их единой линией фронта. Для достижения этой цели противнику придется выставить по меньшей мере пятьдесят дивизий — около полутора миллионов солдат, затратить от полутора до двух лет и израсходовать свыше десяти миллиардов иен. Такое глубокое вторжение противника в нашу страну создаст для него чрезвычайные трудности, и его последствия даже невозможно себе представить. Что касается попытки противника полностью захватить Кантон-Ханькоускую железную дорогу и Сиань-Ланьчжоускую автомобильную дорогу, то для этого японцам пришлось бы выдержать чрезвычайно рискованные сражения, и вряд ли этому их замыслу суждено полностью осуществиться. Однако, исходя в наших планах войны из возможности оккупации противником указанных трёх пунктов и даже ещё некоторых районов сверх того, а также из возможности для противника связать их единой линией фронта, мы должны готовиться к затяжной войне, чтобы не оказаться беспомощными, если противник это осуществит. Для нас основной формой боевых действий на первом этапе будут маневренные действия регулярных войск, а вспомогательными — война партизанская и война позиционная.
Хотя в результате ошибок гоминдановского военного руководства позиционная война была в начале этого этапа поставлена на главное место, тем не менее, с точки зрения всего этапа в целом, она всё же будет играть вспомогательную роль. На этом этапе в Китае уже сложился широкий единый фронт, достигнута небывалая сплочённость. Хотя противник прибегал и будет и впредь прибегать к подлым и бесстыдным средствам, чтобы склонить Китай к капитуляции и тем самым без большой затраты сил провести в жизнь свои планы быстрого завершения войны и покорить весь Китай, однако ему в прошлом не удалось и вряд ли удастся и в будущем добиться успеха. На первом этапе войны Китай понёс значительные потери, но наряду с этим он добился и значительного прогресса. Этот прогресс послужит главной основой для продолжения войны против японских захватчиков на её втором этапе. На первом этапе Советский Союз ужо оказывает нашей стране большую помощь; что касается противника, то его боевой дух уже начал падать; наступательный порыв японской сухопутной армии на средней стадии этого этапа уже ослабел по сравнению с начальной стадией; на последней же стадии он станет ещё слабее. Имеются признаки того, что в финансовом и экономическом отношениях противник уже начинает истощаться; у населения Японии и у её солдат начинает появляться пресыщение войной; ход войны начинает вызывать уныние в рядах руководящей военной клики, и пессимизм в отношении перспектив войны растёт.
Второй этап может быть назван этапом стратегического равновесия. В конце первого этапа вследствие недостатка у противника живой силы и вследствие нашего упорного сопротивления враг будет вынужден наметить определённые конечные пункты своего стратегического наступления. После того как он достигнет этих пунктов, начнётся следующий этап, когда противник прекратит стратегическое наступление и перейдёт к закреплению захваченной им территории. На втором этапе противник будет пытаться закрепить за собой захваченную территорию и, прибегая к такому средству обмана, как организация марионеточных правительств, будет прибирать эту территорию к рукам и всячески грабить китайский народ. Но тут он столкнется лицом к лицу с упорной партизанской войной. Воспользовавшись тем, что в тылу противника останутся районы, которые он из-за недостатка сил не в состоянии будет оккупировать, партизаны уже на первом этапе повсеместно развернут партизанскую войну и организуют многочисленные опорные базы, что создаст серьёзную угрозу противнику в деле закрепления захваченной им территории. Поэтому и на втором этапе по-прежнему будут иметь место широкие военные действия. Что же касается форм ведения войны, то здесь уже основное значение для нас будет иметь партизанская война, а маневренные действия регулярных войск будут играть вспомогательную роль.
К этому времени Китай сможет сохранить большую регулярную армию, но ему трудно будет сразу перейти в стратегическое контрнаступление — отчасти потому, что противник в занятых им больших городах и на основных линиях коммуникаций перейдёт к стратегической обороне, а отчасти потому, что китайская армия не будет ещё в полной мере технически оснащена. Часть наших регулярных войск будет находиться в обороне на фронтах, а большие силы будут переброшены в тыл противника и использованы там сравнительно рассредоточенно. Опираясь на неоккупированные противником районы в его тылу, эти войска во взаимодействии с вооружёнными отрядами, созданными населением, будут вести широкую и ожесточённую партизанскую войну на оккупированной территории, всеми силами вызывая противника на маневренные действия и уничтожая его силы, как это происходит теперь в провинции Шаньси. Война на этом этапе будет ожесточённой, районы военных действий подвергнутся тяжёлым разрушениям. При умелом и успешном ведении партизанской войны у противника может остаться всего около одной трети захваченной им территории, а около двух третей её мы будем по-прежнему удерживать в своих руках, и это будет серьёзным поражением для противника и крупной победой для Китая. К тому времени вся захваченная противником территория разделится на три вида районов: к первому виду будут относиться опорные базы противника, ко второму — опорные базы партизанской войны, а к третьему — партизанские районы, за овладение которыми обе стороны будут вести борьбу.
Продолжительность этого этапа будет зависеть от степени изменений в соотношении сил между нами и противником, а также от изменений в международной обстановке. В общем, мы должны быть готовы к тому, что второй этап будет сравнительно продолжительным и что нам предстоит вынести этот трудный путь. Этот этап будет для Китая периодом тяжёлых страданий; перед страной будут стоять две такие весьма серьёзные проблемы, как экономические трудности и подрывная деятельность национальных предателей. Противник разовьёт бешеную активность для подрыва единого фронта в Китае, а все организации национальных предателей на оккупированной противником территории будут слиты и из них будет образовано так называемое «единое правительство». В связи с потерей больших городов и военными трудностями колеблющиеся элементы в нашей среде начнут активно пропагандировать свои соглашательские идеи. Значительно усилятся пессимистические настроения. Наша задача на этом этапе будет заключаться в мобилизации народных масс всей страны на единодушное и упорное ведение войны без всяких колебаний, на расширение и укрепление единого фронта и на преодоление всяких пессимистических и соглашательских настроений; мы должны будем звать страну на тяжёлую борьбу и проводить новую политику военного времени, чтобы вынести этот трудный путь. На втором этапе необходимо будет призвать всю страну оказывать решительную поддержку правительству единого фронта, бороться против раскола, планомерно повышать нашу военную выучку, перестраивать армию, мобилизовать весь народ и готовиться к контрнаступлению. На этом этапе международное положение станет ещё более неблагоприятным для Японии, хотя и не исключена возможность трюков в духе «реалистического» приспособления Чемберлена к так называемым «совершившимся фактам». Тем не менее основные международные силы станут оказывать более значительную помощь Китаю. Японская угроза странам Южных морей и Сибири усилится, и может даже вспыхнуть новая война.
Что касается противника, то несколько десятков его дивизий, увязших в Китае, окажутся не в силах вырваться отсюда. Широкая партизанская война и народное антияпонское движение измотают эту огромную японскую армию. С одной стороны, противник понесёт большие потери, с другой — его армия подвергнется моральному разложению: в ней будут расти настроения тоски по родине, пресыщения войной и даже антивоенные настроения. Хотя нельзя сказать, что ограбление Китая не даст Японии абсолютно ничего, тем не менее в результате нехватки капиталов и тех затруднений, которые принесет японцам наша партизанская война, достигнуть быстрых и крупных успехов в этом направлении им не удастся. Второй этап будет переходным и притом самым трудным этапом, но он явится в то же время поворотным пунктом всей войны. Вопрос о том, превратится ли Китай в независимое государство или станет колонией, будет решаться не потерей крупных городов на первом этапе, а степенью усилий всей нации на втором этапе. Если мы будем настойчиво вести войну против японских захватчиков, крепить единый фронт и упорно вести затяжную войну, то Китай на втором этапе приобретет силы для превращения из слабой воюющей стороны в сильную. В трёхактной драме национально-освободительной войны Китая это будет вторым актом, а затем усилиями всего актерского коллектива можно будет прекрасно разыграть блестящий финал.
Третий этап явится этапом контрнаступления, этапом возвращения потерянных территорий. Возвращать потерянные территории Китай будет, опираясь главным образом на собственные силы, подготовленные на предшествующем этапе и продолжающие расти на третьем этапе. Но одних своих сил будет недостаточно. Нужно будет опереться ещё и на помощь международных сил и на внутренние изменения в стране врага. Иначе победить будет невозможно. В силу этого возрастет значение пропаганды за рубежом и дипломатической деятельности Китая. На этом этапе мы уже не будем находиться в стратегической обороне, а перейдём в стратегическое контрнаступление, которое на деле будет выглядеть, как стратегическое наступление. Война будет идти уже не на внутренних стратегических линиях, а постепенно перейдёт на внешние стратегические линии. Она закончится только тогда, когда мы дойдем до реки Ялуцзян. Третий этап — это завершающий этап затяжной войны. Когда мы говорим «упорно вести войну до конца» — это значит, что надо пройти весь этот этап пути. Главной формой боевых действий на третьем этапе для нас снова будут маневренные действия регулярных войск. Однако важную роль будет играть и позиционная война. Если на первом этапе в силу существующих условий позиционной обороне нельзя придавать важного значения, то на третьем этапе вследствие изменений в условиях и задачах войны наступление на укрепленные позиции противника будет играть довольно важную роль. Партизанская война, в отличие от второго этапа, когда она была основной формой боевых действий, на этом этапе снова будет играть вспомогательную роль, стратегически взаимодействуя с маневренной и позиционной войной регулярных войск.
Таким образом, очевидно, что война будет длительной, а следовательно, и жестокой. Противник не в состоянии проглотить Китай целиком, но может довольно долго занимать многие его районы. Китай не в состоянии быстро изгнать японцев, но большая часть территории страны будет по-прежнему оставаться в его руках. В конечном счёте противник потерпит поражение, а мы победим, но для этого придется пройти трудный путь.
В этой длительной и жестокой войне китайский народ получит серьёзную закалку. Различные политические партии, участвующие в войне, также закалятся и пройдут проверку. Необходимо твёрдо держаться политики единого фронта. Только твёрдо держась политики единого фронта, можно упорно вести войну. Только твёрдо держась политики единого фронта и упорно ведя войну, можно добиться окончательной победы. При этих условиях мы сумеем преодолеть все трудности. Пройдя через тяжёлые испытания войны, мы выйдем на широкую дорогу победы. Такова естественная логика войны.
Изменения в соотношении сил между нами и противником будут происходить на этих трёх этапах в следующем порядке. На первом этапе противник будет обладать превосходством, а мы будем в невыгодном положении. Но нужно учесть, что это наше невыгодное положение к концу первого этапа может претерпеть изменения двоякого рода по сравнению с периодом, предшествовавшим войне против японских захватчиков. С одной стороны, это будут изменения к худшему. Первоначальное невыгодное положение Китая в ходе первого этапа может усугубиться в результате потерь в территории, населении, экономических ресурсах, военной мощи и культурных ценностях. Не исключено, что к концу первого этапа эти потери достигнут довольно значительных размеров, особенно в области экономики. Это будет использовано как довод в пользу теории неизбежного порабощения Китая и в пользу соглашательства. Однако не следует забывать об изменениях второго рода, то есть изменениях к лучшему, а именно: о накоплении опыта в ходе войны, дальнейшем совершенствовании армии, политическом прогрессе, мобилизации народа, развитии нового направления в культуре, возникновении партизанской войны, росте международной помощи и т.д. Изменения первого рода (к худшему) на данном этапе будут представлять собой утрату старого количества и качества, и это будут главным образом количественные изменения. Изменения второго рода (к лучшему) будут представлять собой приобретение нового количества и качества, и это будут главным образом изменения качественные. Неизбежность изменений этого второго рода является доводом, подтверждающим возможность упорного ведения нами затяжной войны и завоевания окончательной победы.
Изменения двоякого рода будут происходить на первом этапе и в положении противника. К изменениям первого рода будут относиться изменения к худшему, которые выразятся в потере сотен тысяч человек убитыми и ранеными, в израсходовании оружия и боеприпасов, в упадке боевого духа войск, в росте недовольства населения Японии, в сокращении торговли, в израсходовании свыше десяти миллиардов иен, в осуждении Японии международным общественным мнением и т.д. Изменения этого рода также служат одним из доводов, подтверждающих возможность ведения нами затяжной войны и завоевания окончательной победы. Но нужно учитывать и второй род изменений в положении противника — изменений к лучшему: в его распоряжении окажется больше территории, больше населения, больше материальных ресурсов. Это служит ещё одним доводом, подтверждающим, что наша война против японских захватчиков будет затяжной и что мы не сможем добиться скорой победы; это же будет использовано некоторыми элементами как довод в пользу теории неизбежного порабощения Китая и в пользу соглашательства. Однако нам необходимо учесть, что изменения к лучшему в положении противника носят временный и частичный характер. Наш враг олицетворяет собой обречённый на гибель империализм, и оккупация им китайской земли является временной. Бурное развитие партизанской войны в Китае фактически ограничит оккупированные районы небольшой полоской территории. К тому же оккупация китайской земли противником породила новые и углубила старые противоречия между Японией и другими государствами. Далее, судя по опыту Трёх восточных провинций, Япония в течение относительно долгого времени будет в основном только затрачивать средства, не получая доходов. Всё это вместе взятое ещё раз подкрепляет наши доводы, с помощью которых мы разбиваем теорию неизбежного порабощения Китая и проповедь соглашательства и обосновываем выдвинутые нами положения о затяжной войне и о нашей окончательной победе.
На втором этапе указанные изменения в положении сторон будут продолжаться. Предугадать заранее конкретный ход этих изменений невозможно, но в общем положение Японии будет ухудшаться, а Китая — улучшаться10. Например, партизанская война в Китае будет пожирать военные и финансовые ресурсы Японии в огромных количествах; ещё больше возрастет недовольство населения Японии, ещё больше упадет дух её войск, ещё больше усилится её международная изоляция. Китай же шагнет ещё дальше вперёд в области организации гражданского управления, военного дела, культуры и мобилизации народных масс; всё шире будет развёртываться партизанская война, а экономика также получит некоторое дальнейшее развитие на базе широкого развития мелкой промышленности и обширных сельскохозяйственных районов внутреннего Китая; международная помощь будет постепенно возрастать и будет выглядеть совершенно иначе, чем теперь. Не исключено, что второй этап будет довольно продолжительным. В течение этого времени произойдут огромные изменения в соотношении сил между нами и противником: силы Китая будут постепенно расти, а силы Японии — постепенно уменьшаться. Китай избавится от своего невыгодного положения, а Япония лишится своего превосходства. Сперва установится равновесие сил, а потом Китай и Япония в смысле превосходства сил поменяются местами. Затем Китай в основном завершит подготовку к стратегическому контрнаступлению и вступит в новый этап — этап контрнаступления и изгнания противника из страны. Необходимо вновь подчеркнуть, что так называемое превращение невыгодного положения в превосходство и завершение подготовки контрнаступления предполагают рост сил Китая, рост трудностей Японии и рост международной помощи Китаю. Благодаря совокупному действию этих факторов превосходство сил перейдёт к Китаю, и его подготовка к контрнаступлению будет завершена.
Вследствие неравномерности политического и экономического развития Китая на начальной стадии третьего этапа стратегическое контрнаступление не будет протекать дружно и единообразно, а будет носить разрозненный и неравномерный характер. Поскольку на данном этапе противник не ослабит своих попыток всеми возможными средствами расколоть единый фронт, задача внутреннего сплочения Китая приобретёт ещё большее значение: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы из-за отсутствия внутреннего согласия наше стратегическое контрнаступление остановилось на полпути. На этом этапе международное положение станет уже исключительно благоприятным для Китая, и Китай должен будет воспользоваться этим, чтобы завоевать свое окончательное освобождение и построить независимое демократическое государство, тем самым оказывая помощь антифашистскому движению во всем мире.
Ход китайско-японской войны будет таков: для Китая: невыгодное положение — равновесие сил — превосходство; для Японии: превосходство — равновесие сил — невыгодное положение. Для Китая: оборона — стабилизация фронта и далее — контрнаступление; для Японии: наступление — закрепление и затем — отступление.
Такова неизбежная тенденция развития этой войны.
Таким образом, мы приходим к следующим ответам на поставленные вопросы: будет ли Китай порабощён? Ответ: нет, не будет, конечная победа будет за Китаем. Сможет ли Китай победить быстро? Ответ: нет, не сможет, война будет затяжной.
Правильны ли эти ответы? Я полагаю, что правильны.
Услышав эти выводы, сторонники теории неизбежного порабощения Китая и соглашатели снова вылезут на сцену и заявят: для того чтобы Китай от невыгодного положения мог перейти к состоянию равновесия сил, он должен накопить равную с Японией военную и экономическую мощь, а чтобы от равновесия сил перейти к превосходству, ему уже нужно будет превзойти военную и экономическую мощь Японии; но ведь это невозможно, а следовательно, и вышеизложенные выводы неправильны.
Так рассуждают сторонники «теории безграничной силы оружия»11, теории, которая отражает механистический, субъективистский и односторонний подход к проблемам войны. Мы держимся прямо противоположного взгляда и видим не только оружие, но и людей. Оружие является важным, но не решающим фактором войны. Решающий фактор — человек, а не вещь. Соотношение сил определяется не только соотношением военной и экономической мощи, но также и соотношением людских ресурсов и морального состояния. Для управления военными силами и экономикой нужны люди. Если подавляющее большинство китайцев, японцев и населения различных стран мира станет сторонниками войны против японских захватчиков, то можно ли будет говорить о превосходстве военной и экономической мощи, которую кучка людей в Японии силой удерживает в своих руках? Нет, это не будет превосходством. И разве тогда перевес сил не окажется на стороне Китая, обладающего сравнительно меньшей военной и экономической мощью? Нет никакого сомнения в том, что если Китай будет упорно вести войну против японских захватчиков и твёрдо держаться политики единого фронта, то его военная и экономическая мощь будет постепенно возрастать. А военная и экономическая мощь противника, безусловно, претерпит изменения обратного порядка в результате ослабления Японии в ходе длительной войны и в силу её внутренних и внешних противоречий. Неужели же при таком положении перевес сил не окажется на стороне Китая? Но и это ещё не все. В настоящее время мы пока ещё не можем широко и открыто зачислять в свой актив военную и экономическую мощь других государств, но разве в будущем мы не сможем это делать? Если противником Японии будет не один только Китай, если наступит такое время, когда какое-нибудь государство или несколько государств открыто используют значительную часть своей военной и экономической мощи для отражения нападения Японии или для удара по ней и открыто окажут нам помощь, то разве в таком случае перевес сил на нашей стороне не станет ещё большим? Япония — маленькая страна; война, которую она ведёт, носит реакционный и варварский характер; её международная изоляция будет усиливаться. Китай — большое государство; война, которую он ведёт, является прогрессивной и справедливой; международная помощь ему будет возрастать. Неужели же в результате длительного развития всех этих факторов соотношение сил не претерпит ощутимых изменений?
Что касается сторонников теории скорой победы, то они не понимают, что война — это состязание в силе и что совершенно неразумно предпринимать решительные стратегические сражения и преждевременно помышлять о том, чтобы начать освобождать страну, дока не произошли определённые изменения в соотношении сил воюющих сторон. Сторонники теории скорой победы, если они вздумают осуществить свои идеи, неизбежно разобьют себе лбы о стену; или же они будут заниматься пустой болтовней ради собственного удовольствия, и не помышляя о том, чтобы перейти от слов к делу. В конце концов на сцену всё же выступит такой учитель, как факты, которые окатят этих болтунов холодной водой. Факты докажут, что эти люди — всего лишь болтуны, которые норовят проехаться на даровщинку, норовят сил затратить поменьше, а урожай снять побольше. Этой болтовней занимались в прошлом, занимаются и теперь, но пока ещё не очень много. Когда же война вступит в этап равновесия сил, а затем в этап контрнаступления, такой болтовни, возможно, станет гораздо больше. Но наряду с этим, если потери Китая на первом этапе будут сравнительно велики и если второй этап затянется надолго, ещё более широкое распространение получат теория неизбежного порабощения Китая и проповедь соглашательства. Поэтому нам нужно будет направить огонь прежде всего против теории неизбежного порабощения Китая и против проповеди соглашательства, а затем уже против теории болтунов — глашатаев скорой победы.
Итак, мы установили, что война будет длительной. Но никто не может предсказать, сколько лет и месяцев она продлится. Это будет целиком зависеть от изменений в соотношении сил между нами и противником. Те, кто стремится сократить продолжительность войны, могут сделать это только одним способом: приложив все усилия для увеличения наших сил и уменьшения сил противника. Говоря конкретно, это можно сделать, только прилагая усилия для того, чтобы в ходе боевых действий выиграть возможно больше сражений и перемолоть возможно больше живой силы противника; прилагая усилия для развертывания партизанской войны, с тем чтобы свести оккупированную противником территорию до минимальных размеров; прилагая усилия для укрепления и расширения единого фронта и для сплочения сил всей страны, для создания новой армии и развития новой военной промышленности, для ускорения политического, экономического и культурного прогресса, для мобилизации всех слоёв населения — рабочих, крестьян, деловых кругов, интеллигенции, для разложения вражеских армий и привлечения их солдат на свою сторону, для ведения пропаганды за рубежом в целях завоевания международной помощи, для завоевания поддержки со стороны японского народа и всех угнетённых наций. Только таким путём можно сократить продолжительность войны. Никакие ухищрения тут не помогут.
Мы можем решительно утверждать, что нашей затяжной войне против японских захватчиков предстоит вписать замечательную, славную страницу в историю войн, которые вело человечество. Встречное вклинение в расположение противника явится весьма характерной особенностью этой войны. Это обусловлено взаимно противоположными особенностями сторон, а именно: характерными для врага варварством и недостатком живой силы и характерными для Китая прогрессивностью и обладанием обширной территорией.
История знает войны, которым было присуще встречное вклинение в расположение противника: так бывало, например, в России после Октябрьской революции, в ходе трёхлетней гражданской войны. Но в Китае особенностями такого вклинения будут его исключительная длительность и большие масштабы; в этом отношении будут побиты все известные в истории рекорды. Встречное вклинение в расположение противника характеризуется следующими чертами.
Внутренние и внешние линии. В целом война против японских захватчиков ведётся на внутренних линиях, но если обратиться к взаимодействию главных сил армии с партизанскими отрядами, то главные силы нашей армии действуют на внутренних линиях, а партизанские отряды — на внешних, и в силу этого складывается своеобразная картина: противник попадает в клещи. То же самое относится и к взаимодействию между партизанскими районами. Каждый партизанский район, взятый в отдельности, действует на внутренних линиях, а другие партизанские районы по отношению к нему действуют на внешних линиях, что опять-таки образует множество клещей, в которые попадает противник. На первом этапе войны регулярная армия, которая ведёт операции на внутренних стратегических линиях, отходит, но партизанские отряды, оперирующие на внешних стратегических линиях, ведут широкие наступательные действия в тылу противника; на втором этапе эти наступательные действия будут вестись ещё энергичнее. Благодаря этому создается на редкость своеобразное сочетание отхода и наступления.
Наличие и отсутствие тыла. Главные силы армии, опираясь на основной тыл страны, ведут боевые действия на линии фронта, проходящей перед конечным рубежом территории, занятой противником. Партизанские же отряды ведут боевые действия в отрыве от основного тыла страны на линиях фронта, проходящих в тылу противника. Но в каждом партизанском районе всё же существует и свой небольшой тыл, на который опирается нестабильная линия фронта. В отличие от этого, у партизанского отряда, высылаемого из партизанского района для временных действий в тылу противника, расположенного в данном районе, отсутствует не только тыл, но и линия фронта. Боевые операции при отсутствии тыла — характерная особенность революционных войн, которые ведутся в новую эпоху в странах с обширной территорией, прогрессивно настроенным населением, передовыми политическими партиями и передовой армией. Опасаться таких операций нечего, они приносят только пользу; колебаться здесь не следует, их надо широко популяризировать.
Окружения и контрокружения. Если рассматривать войну в целом, то в силу того, что противник ведёт стратегическое наступление и действует на внешних линиях, а мы находимся в стратегической обороне и действуем на внутренних линиях, мы несомненно находимся в стратегическом окружении. Это — первый вид окружения нас противником. С другой стороны, имея дело с противником, который, действуя на внешних стратегических линиях, наступает на нас с нескольких направлений, мы, взяв курс на ведение сражений и боев численно превосходящими силами на внешних линиях, можем окружать наступающего противника на одном или нескольких отдельных направлениях. Это — первый вид контрокружепия противника нами. Далее, если говорить об опорных базах партизанской войны, расположенных в тылу противника, то каждая такая изолированная база окружена противником с четырёх или с трёх сторон. К первым относится, например, район Утайшаня, а к последним — северо-западная часть провинции Шаньси. Это — второй вид окружения нас противником. Однако если все отдельные базы партизанской войны рассматривать в их взаимной связи и каждую опорную базу рассматривать в её связи с фронтом регулярной армии, то получается, что многие части противника окружены нами. Например, в провинции Шаньси мы уже с трёх сторон охватили Датун-Пучжоускую железную дорогу (с востока, запада и юга), мы окружили со всех сторон город Тайюань; в провинциях Хэбэй и Шаньдун тоже встречается много примеров подобного окружения. Это уже второй вид контрокружения противника нами. Таким образом, эти два вида взаимного окружения в общем похожи на игру «вэйци»*; сражения и бои, которые противник ведёт против нас и мы ведём против него, походят на «съедение шашек», а опорные пункты противника (например, город Тайюань) и наши партизанские опорные базы (например, район Утайшаня) напоминают «окошко» на доске. Если представить себе игру в «вэйци» в мировом масштабе, то мы обнаружим ещё и третий вид окружения противником нас и нами противника: отношения между фронтом агрессии и фронтом мира. С помощью первого фронта противник окружает Китай, СССР, Францию, Чехословакию и другие государства, а с помощью второго фронта мы осуществляем контрокружение Германии, Японии и Италии. Но наше окружение подобно ладони Будды: оно обратится в пять горных хребтов, господствующих над вселенной, и придавит новоявленных суньукунов — фашистских агрессоров — так, что они никогда больше не смогут подняться12. Если бы мы смогли, действуя на международной арене, создать на Тихом океане антияпонский фронт, в котором Китай выступал бы в качестве одной стратегической единицы, Советский Союз и, возможно, другие государства тоже составили бы соответствующее число стратегических единиц, а народное движение в Японии — ещё одну стратегическую единицу, то образовалась бы великая сеть, из которой фашистские суньукуны не смогли бы никуда удрать, и тогда настал бы час гибели противника. И в самом деле, день окончательного разгрома японского империализма, несомненно, наступит, когда эта великая сеть будет в основном создана. Это вовсе не шутка; такова непреоборимая тенденция развития войны.
Массивы и островки. Не исключена возможность, что захваченная противником территория составит большую часть внутреннего Китая, а уцелевшие районы — лишь меньшую его часть. Это — одна сторона дела. Однако в захваченной противником большей половине Китая он везде, за исключением Трёх восточных провинций, сможет фактически оккупировать только крупные города, основные линии коммуникаций и некоторые равнинные районы, то есть объекты, имеющие первостепенное значение, но в то же время по своей площади и населению составляющие, возможно, лишь меньшую часть захваченной территории; партизанские же районы, наоборот, распространятся повсюду и будут составлять большую часть захваченной противником территории. Это — другая сторона дела. Если же, не ограничиваясь внутренним Китаем, принять в расчёт монгольские районы, Синьцзян, Цинхай и Тибет, то площадь неоккупированного Китая превысит всю территорию, захваченную противником, включая и Три восточные провинции. Такова третья сторона дела. Незахваченные противником районы, конечно, будут иметь для нас очень большое значение. Надо будет приложить большие усилия, чтобы наладить в них не только гражданское управление, военное и экономическое строительство, но, что очень важно, также и культурную работу. Противник уже превратил наши прежние культурные центры в отсталые в культурном отношении районы — нам же надо превращать прежде отсталые в культурном отношении районы в культурные центры. В то же время чрезвычайно важно наладить жизнь в обширных партизанских районах в тылу противника, также развивая их во всех отношениях и ведя в них культурную работу. Резюмируя, мы можем сказать, что сельские массивы Китая превратятся в передовые, светлые края, а занятые противником районы, в особенности крупные города, временно будут представлять собой маленькие островки отсталости и мрака.
Таким образом, длительная и широкая война против японских захватчиков станет войной встречного вклинения в самом широком смысле слова — встречного вклинения и в военной области, и в области гражданского управления, и в экономической и в культурной областях; эта война явит собой редкостную в истории войн картину, будет великим свершением китайского народа, славным подвигом, который изумит весь мир. Эта война окажет воздействие не только на Китай и Японию, дав сильный толчок прогрессу этих двух стран, но и на весь мир, послужив стимулом прогресса для угнетённых народов всех стран, и в первую очередь таких, как Индия. В этой войне встречного вклинения должны сознательно участвовать все китайцы. В такие формы выльется война китайского народа за своё освобождение, таковы специфические формы освободительной войны, которую ведёт обширная полуколониальная страна в тридцатых-сороковых годах XX века.
Затяжной характер войны против японских захватчиков, которую ведёт Китай, неотделим от задач борьбы за завоевание вечного мира для Китая и для всего мира. В истории ещё не было периода, когда бы война так приближала нас к вечному миру, как сегодня. В результате появления классов история человечества на протяжении тысячелетий была полна бесконечных войн. Сколько войн пришлось пережить каждому народу! Войны происходили и в пределах одной нации и между различными нациями. С наступлением стадии империализма в развитии капиталистического общества войны становятся особенно грандиозными и жестокими. Происходившая 20 лет назад первая мировая война была войной, невиданной в истории, но она ещё не была последней войной. Война, начавшаяся теперь, приближает нас к последней войне, то есть к наступлению вечного мира для всего человечества. В настоящее время уже треть человечества ввергнута в войну. Посмотрите: Италия и Япония, Абиссиния и Испания, а затем и Китай. В этих странах, которые уже участвуют в войне, живет около 600 миллионов человек, то есть почти треть населения всего мира. Особенностью нынешней войны является то, что она носит непрерывный характер и приближает нас к вечному миру.
Спрашивается, почему она носит непрерывный характер? За войной Италии с Абиссинией последовала война Италии с Испанией, причём в эту войну ввязалась и Германия; затем последовала война Японии с Китаем. Кто же на очереди теперь? Несомненно, теперь последует война Гитлера с великими державами. Ведь «фашизм — это война»13. Нынешняя война вырастет в мировую войну, перерыва не будет. Человечеству не избежать бедствий войны. Почему эта война приближает нас к вечному миру? Она возникла на базе развития начавшегося во время первой мировой войны общего кризиса мирового капитализма. Этот общий кризис вынуждает капиталистические страны стать на путь новой войны. В первую же очередь он вынуждает фашистские страны пускаться на новые военные авантюры. Мы можем предвидеть, что в результате этой войны капитализм не обретет спасения, а пойдет к краху. Эта война будет грандиознее и ожесточённее войны, которая происходила 20 лет тому назад. В неё неизбежно будут ввергнуты все народы. Война будет очень продолжительной, человечеству предстоит перенести величайшие страдания. Однако благодаря существованию Советского Союза и росту сознательности народов мира в ходе этой войны несомненно вспыхнут великие революционные войны, которые будут направлены против всех контрреволюционных войн и придадут этой всеобщей войне характер войны за вечный мир. Пусть даже впоследствии наступит ещё один период войн, но всё же эпоха вечного мира во всем мире уже не за горами. Как только человечество уничтожит капитализм, оно вступит в эпоху вечного мира, и тогда войны ему уже не будут нужны. Тогда не нужны будут армии, военные корабля, боевые самолеты и отравляющие вещества. Тогда человечество уже во веки веков не увидит войны. Уже начавшаяся революционная война является частью этой войны за вечный мир. Война между Китаем и Японией, население которых составляет свыше 500 миллионов человек, сыграет важную роль в этой войне за вечный мир. Освобождение китайского народа будет завоевано в этой войне. Освобождённый новый Китай будущего неотделим от освобождённого нового мира будущего. Поэтому наша война против японских захватчиков носит также и характер войны за вечный мир.
Все войны в истории делятся на два рода: справедливые и несправедливые. Все прогрессивные войны являются справедливыми, а все войны, препятствующие прогрессу, — несправедливыми. Мы, коммунисты, боремся против всех несправедливых войн, препятствующих прогрессу, но мы не против прогрессивных, справедливых войн. Мы, коммунисты, но только не выступаем против справедливых войн, но и принимаем в них активное участие. Но мы против несправедливых войн, какой была, например, первая мировая война (в «КК»: «Примером несправедливых войн может служить первая мировая война»). В ней обе стороны воевали за империалистические интересы, а потому коммунисты всего мира решительно боролись против той войны. Путь борьбы против (в «КК»: «…несправедливой…») войны таков: до того, как война вспыхнула, надо всеми силами стараться предотвратить (в «КК»: «…предотвращать…») её, но когда она вспыхнула, надо использовать любую возможность, чтобы бороться войной против войны, то есть выступить с войной справедливой против войны несправедливой. Война, которую ведёт Япония, является несправедливой войной, препятствующей прогрессу. Народы всего мира, в том числе и японский народ, должны бороться и уже борются против неё. Что касается Китая, то в нём все — от народных масс до правительства, от коммунистической партии до гоминдана — подняли знамя справедливости и ведут национально-революционную войну против агрессии. Наша война является священной, справедливой и прогрессивной войной за мир — не за мир только для одной страны, а за мир во всем мире, не за кратковременный мир, а за мир вечный. Чтобы достигнуть этой цели, необходимо вести борьбу не на жизнь, а на смерть, быть готовым идти на любые жертвы и упорно держаться до конца, не прекращая борьбы до тех пор, пока цель не будет достигнута. Пусть жертвы будут велики, а времени потребуется много, но перед нами ясно вырисовывается картина нового мира, где будут царить вечный мир и вечный свет.
В нынешней войне нас воодушевляет уверенность в том, что мы завоюем именно такой новый Китай, такой новый мир, где будут царить вечный мир и вечный свет. Фашисты и империалисты хотят, чтобы войны длились без конца. Что касается нас, то мы хотим положить конец войнам в недалёком будущем. Для этого необходимы величайшие усилия большинства человечества. 450 миллионов китайцев составляют четверть человечества. Если мы своими единодушными усилиями разобьём японский империализм и создадим свободный, равноправный новый Китай, то это, несомненно, будет великим вкладом в дело завоевания вечного мира во всем мире. Это не пустая мечта. Ход социально-экономического развития во всём мире уже приближает нас к этому; нужны лишь усилия большинства человечества, и через несколько десятков лет наша цель несомненно будет достигнута.
Всё сказанное выше объясняет нам, почему война будет затяжной и почему окончательная победа будет принадлежать Китаю. До сих пор речь шла в основном о том, чем является предмет нашего исследования и чем он не является. Теперь перейдём к вопросу о том, как надо действовать и как действовать не надо. Как вести затяжную войну? Как завоевать окончательную победу? Вот вопросы, на которые мы хотим ответить ниже. Для этого мы осветим следующие проблемы: сознательная деятельность в войне; война и политика; политическая мобилизация в войне против японских захватчиков; цели войны; наступательные действия в оборонительной войне, стремительные действия в затяжной войне, действия на внешних линиях в войне на внутренних линиях; инициатива, гибкость и плановость; маневренные действия регулярных войск, партизанская война, позиционная война; война на уничтожение и война на истощение; возможность использования промахов противника; вопрос о решительных сражениях в войне против японских захватчиков; народ и армия — основа победы.
Начнём с вопроса о сознательной деятельности.
Когда мы выступаем против субъективистского подхода к вопросам, это означает, что мы боремся против таких взглядов отдельных людей, которые не основаны на объективной действительности и не соответствуют ей, а представляют собой вымысел или ложные положения; ведь если действовать в согласии с этими взглядами, то провал неизбежен. Вот почему с такими взглядами надо бороться. Но все дела вершатся людьми; без участия людей ни затяжная война, пи окончательная победа сами собой не придут. Надо, чтобы люди, прежде чем что-нибудь делать, вырабатывали на основе объективной действительности определённые идеи, положения, взгляды, составляли планы, намечали линию, политику, стратегию, тактику, и только тогда они смогут действовать успешно. Идеи, положения и т.д. — явления субъективного порядка, а поступки или действия — это проявления субъективного в объективном. Идеи и действия составляют присущую человеку деятельность. Эту деятельность мы называем «сознательной деятельностью», и она представляет собой отличительную черту человека. Все основанные на объективной действительности и соответствующие ей идеи правильны, и все поступки или действия, основанные на правильных идеях, тоже правильны. Именно такие идеи и действия, такую сознательную деятельность нам и необходимо развивать. Война против японских захватчиков имеет своей целью изгнание империалистов и превращение старого Китая в новый Китай. Чтобы достигнуть этой цели, необходимо мобилизовать весь китайский народ и развивать во всем его сознательную деятельность, направленную против японских захватчиков. Если же сидеть сложа руки, то нас ожидает только порабощение; ни затяжной войны, ни окончательной победы нам тогда не видать.
Сознательная деятельность составляет отличительную черту человека. Эта черта выпукло проявляется во время войны. Конечно, исход войны зависит и от целого ряда условий, присущих обеим воюющим сторонам, — условий военных, политических, экономических, географических, а также от характера войны и от международной помощи. Но исход войны зависит не только от этих условий. В этих условиях заложена лишь возможность того или иного исхода войны. Сами по себе они не дают ни победы, ни поражения. Для решения же исхода войны нужны ещё субъективные усилия, то есть руководство войной и ведение войны, иначе говоря, сознательная деятельность в войне.
Военный руководитель не может завоевать (в «КК»: «…рассчитывать на…») победу, выходя за рамки, которые ставятся объективными условиями, но он может и должен деятельно добиваться победы в рамках этих условий. Арена деятельности военного руководителя ограничена тем, что допускают объективные условия, однако на этой арене он может создать много красочных, величественных постановок. На данной объективной материальной базе наши командиры в войне против японских захватчиков должны развернуть нашу мощь и, возглавив армию, низвергнуть наших национальных врагов, чтобы переделать наше общество и страну, страдающую от агрессии и угнетения, и построить свободный, равноправный новый Китай. Для этого нам нужно, необходимо субъективное умение руководить. Мы против того, чтобы командир, оторвавшись от объективных условий войны против японских захватчиков, превращался в «рубаку», который слепо мечется из стороны в сторону; мы за то, чтобы каждый командир в этой войне стал отважным и мудрым полководцем. Такой полководец должен обладать не только храбростью, приводящей противника в трепет, но и умением управлять всем ходом войны во всех её изменениях и развитии. В океане войны командир не должен утонуть, он должен плыть умело и уверенно и достигнуть берега победы. Стратегия и тактика, как законы руководства войной, являются искусством плавания по океану войны.
«Война есть продолжение политики…» Это значит, что война является политикой; война как таковая представляет собой действие, носящее политический характер, и с древних времен не бывало войны, которая не носила бы политического характера. Война против японских захватчиков является общенациональной революционной войной. Победа в ней неотделима от политической цели войны — от изгнания японских империалистов и создания свободного, равноправного нового Китая; она невозможна без осуществления генеральной линии на упорное ведение войны, на твёрдое проведение политики единого фронта; невозможна без мобилизации всего народа; невозможна без осуществления таких политических принципов, как единение офицеров с солдатами и армии с народом, разложение армии противника и т.д.; невозможна без правильного осуществления политики единого фронта; невозможна без мобилизации культуры; невозможна без усилий, направленных на завоевание международной помощи и поддержки со стороны народа вражеской страны. Одним словом, войну нельзя ни на минуту отделять от политики. В случае если у военных, ведущих войну против японских захватчиков, возникнет пренебрежение к политике, стремление изолировать войну от политики, возвести войну в абсолют, надо рассматривать это как ошибку, которую необходимо исправлять.
Но война имеет и свою специфику. Это значит, что (в «КК»: «В этом смысле…») война не равнозначна политике вообще. «Война есть продолжение политики иными средствами»14. Когда политика, достигнув определённой стадии развития, больше не в состоянии развиваться по-прежнему, возникает война для того, чтобы смести препятствия на пути политики. Например, полунезависимое положение Китая являлось препятствием для развития политики японского империализма, и, желая смести это препятствие, Япония начала агрессивную войну. Ну, а Китай? Империалистический гнёт уже давно стал препятствием на пути китайской буржуазно-демократической революции. Поэтому в Китае много раз происходили освободительные войны, вызывавшиеся стремлением устранить это препятствие. Теперь Япония прибегла к войне, чтобы совершенно преградить путь поступательному движению китайской революции.
Поэтому мы вынуждены вести войну против японских захватчиков и полны решимости смести это препятствие со своего пути. Когда препятствие устранено и политическая цель достигнута, война кончается. До тех пор, пока препятствие не сметено дочиста, нужно продолжать войну, чтобы довести дело до конца. Если бы, например, нашлись люди, которые до завершения задач войны против японских захватчиков попытались бы пойти на соглашение с врагом, то из их попыток всё равно решительно ничего бы не вышло: пусть даже в силу тех или иных причин им бы это удалось, — война всё равно разгорелась бы вновь, широкие народные массы не приняли бы такого исхода войны и непременно стали бы продолжать её вплоть до полного достижения её политических целей. Поэтому можно сказать, что политика — это бескровная война, а война — кровопролитная политика.
В соответствии со спецификой войны возникает целая система специфических организаций, поставленных на службу войне, целая система специфических методов ведения войны, специфический процесс войны. Такими организациями являются армия и всё, что к ней относится; такими методами — стратегия и тактика, служащие для руководства военными действиями; процесс войны представляет собой специфическую форму деятельности людей, когда воюющие армии, применяя выгодную для себя и невыгодную для противника стратегию и тактику, осуществляют наступление или оборону. Поэтому опыт войны является специфическим опытом, и всем её участникам необходимо отказаться от мирных привычек и перестроиться на военный лад. Только так можно завоевать победу.
Без широкой и глубокой политической мобилизации народа одержать победу в такой великой национально-революционной войне невозможно. То обстоятельство, что до начала войны политическая мобилизация на борьбу против японских захватчиков не проводилась, было большим упущением со стороны Китая, и таким образом мы сразу отстали от противника на один ход. Да и теперь, после того как война началась, политическая мобилизация проводится ещё далеко не повсюду, а о глубине её и говорить не приходится. Подавляющее большинство населения извещается о войне артиллерийским огнем и авиационными бомбами противника. Это тоже своего рода мобилизация, только проводит её за нас противник, а не мы сами. Те, кто живёт в отдалённых районах и не слышит артиллерийской канонады, до сих пор ещё пребывают в безмятежном спокойствии. Положение необходимо изменить, иначе в этой войне не на жизнь, а на смерть мы не добьёмся победы. Мы ни в коем случае не должны больше отставать от противника ни на один ход; наоборот, надо всеми силами стремиться наверстать упущенный ход: развернуть вовсю политическую мобилизацию, чтобы одолеть противника. От этого хода зависит очень многое. То, что в вооружении и прочем мы уступаем противнику, — дело второстепенное. Политическая же мобилизация — действительно ход первостепенной важности. Если весь народ будет мобилизован, то противнику не сдобровать, он будет ввергнут в пучину бедствий; тогда и будут созданы условия для того, чтобы восполнить наши пробелы в области вооружения и пр., будут созданы предпосылки для преодоления всех трудностей войны. Чтобы победить, надо упорно вести войну, твёрдо держаться политики единого фронта, упорно проводить курс на затяжную войну. Однако всё это невозможно без мобилизации народа. Желать победы и пренебрегать политической мобилизацией — всё равно, что «запрягать коня хвостом вперёд»; тогда о победе, разумеется, и говорить не придется.
Что же такое политическая мобилизация? Прежде всего нужно рассказать армии и народу о политической цели войны. Нужно, чтобы каждый солдат, каждый гражданин понимал, для чего нужно воевать, какое отношение имеет война к нему лично. Политической целью войны против японских захватчиков является изгнание японских империалистов и построение свободного, равноправного нового Китая. Нужно рассказать об этой цели всей армии и всему народу. Только при этом условии можно вызвать у них страстное стремление к борьбе против японских захватчиков, и тогда сотни миллионов, как один человек, принесут всё на алтарь этой войны. Далее, одного только разъяснения цели войны ещё недостаточно: надо ещё разъяснять мероприятия и политику, направленные к достижению этой цели. А это значит, что нужна и политическая программа. Сейчас уже выработаны «Программа сопротивления Японии и спасения родины», состоящая из 10 пунктов, и «Программа сопротивления Японии и строительства государства». Их следует популяризировать в армии и в народе, мобилизовать всю армию и народ на проведение этих программ в жизнь. Без чёткой и конкретной политической программы невозможно мобилизовать всю армию и весь народ на доведение войны против японских захватчиков до конца. Далее спрашивается, как же проводить мобилизацию? Для проведения мобилизации надо использовать устные выступления, листовки и воззвания, газеты, брошюры и книги, театр и кино, школу, массовые народные организации и актив. То немногое, что сейчас делается в районах гоминдановского господства, — всего лишь капля в море, да и то методы ведения этой работы не по вкусу народным массам: по своему духу они чужды народу. Положение необходимо коренным образом изменить. И, наконец, нельзя удовольствоваться однажды проведённой кампанией. Политическая мобилизация в войне против японских захватчиков должна вестись постоянно. Конечно, не надо без конца твердить народу заученную наизусть политическую программу — такую назойливую трескотню никто и слушать не станет. Политическую мобилизацию надо увязывать с ходом самой войны, с жизнью солдат и простого народа, надо превратить её в постоянную работу. Это — огромное дело. От него в первую очередь зависит победа в войне.
Здесь речь будет идти не о политических целях войны, так как о политической цели войны против японских захватчиков мы уже говорили выше — эта цель состоит в изгнании японских империалистов и в построении свободного, равноправного нового Китая. В данном разделе мы коснёмся основных целей войны как «кровопролитной политики», войны как взаимного истребления двух армий. Война не преследует никаких иных целей, кроме «сохранения своих сил и уничтожения сил противника» (под уничтожением сил противника понимается его разоружение и (в «КК»: «…, или…») так называемое «лишение противника силы сопротивления», а не полное его физическое истребление). В древности в войне пользовались копьём и щитом. Копьё служило для наступления, для уничтожения противника, а щит — для обороны, для сохранения себя. Вплоть до наших дней всё оружие представляет собой дальнейшее развитие этих двух видов вооружения. Бомбардировщики, пулеметы, дальнобойные орудия, отравляющие вещества, всё это — дальнейшее развитие копья, а бомбоубежища, стальные каски, бетонные укрепления, противогазы — дальнейшее развитие щита. Танки — новое оружие, в котором сочетаются и копьё и щит. Наступление — это главное средство уничтожения сил противника, но нельзя сбрасывать со счетов и оборону. Наступление ведётся с целью непосредственного уничтожения сил противника и в то же время с целью сохранения своих сил, так как если не уничтожишь врага, он уничтожит тебя. Оборона служит непосредственно для сохранения своих сил, но в то же время она является вспомогательным средством для наступления или средством подготовки к переходу в наступление. Отступление относится к обороне и является продолжением обороны, а преследование — продолжением наступления. Необходимо указать, что из целей войны уничтожение сил противника является главной, а сохранение своих сил — подчинённой, так как только массовое уничтожение сил противника может эффективно обеспечить сохранение своих сил. Отсюда следует, что наступление как основное средство уничтожения сил противника играет главную роль, а оборона как вспомогательное средство уничтожения сил противника и как одно из средств сохранения своих сил — подчинённую. Хотя (в «КК»: «…бывает, что…») на практике в войне большую часть времени преобладает оборона, а меньшую — наступление, всё же если рассматривать ход войны в целом, то наступление остаётся главным средством.
Как объяснить, почему в войне ратуют за героическое самопожертвование? Не противоречит ли это требованию «сохранения своих сил»? Нет, не противоречит. Это — противоположности, но они друг друга обусловливают. Война — это кровопролитная политика, за которую приходится расплачиваться, и иногда очень дорогой ценой. Временная жертва частью сил (отказ от сохранения сил) преследует цель сохранения всех сил навсегда. Когда мы говорим, что наступление как средство, в основном предназначенное для уничтожения сил противника, одновременно выполняет и функцию сохранения своих сил, мы исходим именно из этого. То положение, что оборона обязательно должна содержать в себе одновременно и наступление, а не одну только оборону в её чистом виде, справедливо по тем же причинам.
Сохранение своих сил и уничтожение сил противника, как цель войны, представляет собой самую суть войны и служит основой всех боевых действий. Эта основная суть войны пронизывает всю её насквозь, начиная с чисто технических приёмов и кончая стратегией. Указанная цель войны — сохранение своих сил и уничтожение сил противника — составляет основной принцип войны, и все положения и принципы боевой подготовки, тактики, оперативного искусства и стратегии от него совершенно неотделимы. Правила ведения стрелкового боя гласят: «укрывай себя и развивай огонь». Что это значит? Первое нужно для сохранения своих сил, второе — для уничтожения сил противника. Первое породило такие способы самозащиты, как использование рельефа и местных предметов, продвижение перебежками, разомкнутые строи, а второе — расчистку обстрела, организацию системы огня и т.д. В тактике применяются ударные силы, сковывающие силы и резервы. Первые предназначаются для уничтожения сил противника, вторые — для сохранения своих сил, а третьи используются для той и другой цели в зависимости от обстановки: либо для поддержки ударных сил или преследования противника, то есть для уничтожения сил противника, либо для поддержки сковывающих сил или для прикрытия, то есть для сохранения своих сил. Таким образом, и принципы боевой подготовки, и законы тактики, оперативного искусства и стратегии, и все технические приемы, тактические, оперативные и стратегические действия совершенно неотделимы от цели войны. Этой цели подчинена вся война в целом, и ею пронизан весь ход войны от начала до конца.
Военные руководители, независимо от их степеней и рангов, не могут руководить войной против японских захватчиков, не учитывая основных взаимно противоположных особенностей Китая и Японии и этой цели войны. Основные взаимно противоположные особенности обеих воюющих сторон проявляют себя в действии в ходе боевых операций и выливаются во взаимную борьбу за сохранение своих сил и уничтожение сил противника. Для нас задачи войны заключаются в том, чтобы всеми силами добиваться большой или маленькой победы в каждом бою, разоружать в каждом бою часть сил противника, выводить из строя часть его живой силы и техники. Накопление подобных частных успехов в деле уничтожения противника принесёт нам большую стратегическую победу, и тогда мы достигнем своей политической цели — окончательно изгоним противника из страны, отстоим отечество и построим новый Китай.
Рассмотрим теперь конкретную стратегическую линию в войне против японских захватчиков. Мы уже говорили, что нашей стратегической линией в войне против японских захватчиков является линия на затяжную войну, и это совершенно правильно. Но это — общее, а не конкретное определение линии. Как же конкретно вести затяжную войну? Займемся выяснением этого вопроса. Наш ответ таков: на первом и втором этапах, то есть на этапах, когда противник наступает, а потом переходит к закреплению занятой им территории, следует при стратегической обороне вести наступательные сражения и бои, при стратегическом курсе на затяжную войну — вести стремительные действия оперативного и тактического масштаба, находясь в стратегическом плане на внутренних линиях, — вести сражения и бои на внешних линиях. На третьем же этапе мы перейдём в стратегическое контрнаступление.
Вследствие того, что Япония является мощным империалистическим государством, а мы — государством слабым, полуколониальным и полуфеодальным, Япония ведёт стратегическое наступление, мы же находимся в стратегической обороне. Япония пытается применить стратегию скоротечной войны, а мы должны сознательно проводить стратегию затяжной войны. Япония использует свою весьма сильную в боевом отношении сухопутную армию в составе нескольких десятков дивизий (в настоящее время уже до 30 дивизий), а также часть своего военно-морского флота для окружения и блокады Китая с суши и с моря, а её военная авиация бомбит Китай. В данный момент её армия уже занимает широкий фронт от Баотоу до Ханчжоу, её военно-морской флот подошел к побережью провинций Фуцзянь и Гуандун, и, таким образом, она ведёт войну на внешних линиях огромной протяжённости. Мы же ведём войну на внутренних линиях. Всё это — результат той особенности, что противник силён, а мы слабы. Такова одна сторона положения.
Однако, с другой стороны, перед нами совершенно обратная картина. Хотя Япония сильна, она испытывает недостаток в живой силе, а Китай, хотя он и слаб, обладает огромной территорией, многочисленным населением и большой армией. Отсюда вытекают два важных следствия. Во-первых, противник, вступив с малочисленной армией в большую страну, сможет оккупировать только некоторую часть её крупных городов, важнейших коммуникаций и некоторых равнинных районов. Следовательно, на захваченной японцами территории останутся обширные районы, которых они не в состоянии будут оккупировать. А это открывает перед нами широкий простор для развёртывания партизанской войны. Пусть даже противник займёт линию Кантон — Ухань — Ланьчжоу и прилегающие к ней районы, но занять районы далее этой линии ему уже будет трудно. И это даст Китаю основной тыл и центральную опорную базу для ведения затяжной войны и для завоевания окончательной победы. Во-вторых, противник, наступая малыми силами и имея перед собой многочисленную армию, неизбежно оказывается в окружении. Наступая на нас с разных направлений, противник находится на внешних стратегических линиях, а мы — на внутренних, противник ведёт стратегическое наступление, а мы находимся в стратегической обороне. Может показаться, что это для нас очень невыгодно. Но на деле перед нами открывается возможность использовать два своих преимущества — обширность территории и большую численность армии — и вместо того, чтобы вести позиционную войну, упрямо обороняя отдельные пункты, применять гибкие методы маневренной войны, одной дивизии противника противопоставлять несколько наших дивизий, десятку тысяч его бойцов противопоставлять несколько десятков тысяч наших бойцов, обрушиваться на противника на каждом направлении его наступления с нескольких направлений, внезапно окружать противника на одном из направлений и атаковать его, действуя с внешних линий. Таким образом, противник, действующий в стратегическом плане на внешних линиях и ведущий стратегическое наступление, будет вынужден в сражениях и в боях действовать на внутренних линиях и переходить к обороне. Наши же войска, действующие в стратегическом плане на внутренних линиях и осуществляющие стратегическую оборону, будут действовать в сражениях и в боях на внешних линиях и будут наступать. Так будет обстоять дело на одном направлении продвижения противника, так же оно будет обстоять и на всех остальных. Указанные два обстоятельства вытекают из той особенности, что противник — малая страна, а мы — большая. Далее, хотя армия противника и малочисленна, зато она сильна (своим оснащением и боевой подготовкой личного состава), а наша армия хотя и многочисленна, но слаба (тоже только в отношении оснащения и боевой подготовки личного состава, но не в смысле боевого духа). Поэтому в сражениях и боях мы должны не только бить противника численным превосходством, нанося удары с внешних линий его войскам, находящимся на внутренних линиях, но и проводить курс на стремительные действия. Для этого, как правило, надо бить противника на марше и воздерживаться от ударов по его гарнизонам и частям, стоящим на месте. Мы должны заранее скрытно сосредоточивать крупные силы по сторонам дорог, по которым заведомо должен пройти противник, и когда он находится на марше, внезапным броском окружать и атаковать его, не давая ему опомниться и стремительно завершая бой. Если удар будет нанесен удачно, то противник будет либо полностью уничтожен, либо будет уничтожена большая или меньшая часть его сил. И даже если бой пройдёт для нас неудачно, противник всё же понесёт большие потери ранеными и убитыми. Так должно обстоять дело в одном бою, так оно должно обстоять и во всех остальных. Не будем желать многого, но если бы хоть раз в месяц нам удавалось выиграть такое сравнительно крупное сражение, как, например, под Пинсингуанем или под Тайэрчжуаном, это сильно подорвало бы дух противника, подняло бы боевой дух нашей армии и вызвало бы сочувственные отклики во всем мире. Итак, взяв стратегический курс на затяжную войну, мы проводим на полях сражений и боёв курс на стремительные действия, а противник, взявший стратегический курс на войну скоротечную, в результате многочисленных поражений в сражениях и боях будет вынужден перейти к затяжной войне.
Охарактеризованный выше курс в действиях оперативного и тактического масштаба можно выразить общей формулой: «стремительные наступательные действия на внешних линиях». Он противоположен нашему стратегическому курсу: «затяжная оборонительная война на внутренних линиях», но именно он-то и необходим для осуществления этого стратегического курса. Если бы в действиях оперативного и тактического масштаба мы тоже стали ориентироваться на затяжные оборонительные сражения и бои на внутренних линиях, как делалось, например, в начальный период войны против японских захватчиков, это совершенно не отвечало бы тем двум обстоятельствам, что маленькой стране противника противостоит наша большая страна, а сильной японской армии противостоит наша слабая армия. В таком случае мы бы никогда не достигли своей стратегической цели, не добились бы затяжки войны и были бы разбиты противником. Вот почему мы всё время настаивали и настаиваем на организации соответствующего количества крупных группировок полевых войск, по своей численности вдвое, втрое и даже вчетверо превосходящих любую боевую группировку противника. Эти группировки, придерживаясь изложенного выше курса, будут сражаться с противником на обширных театрах. Этот курс пригоден не только для действий регулярной армии, но и в партизанской войне, и здесь применение его обязательно. Он применим не только для одного какого-нибудь этапа войны, но на протяжении всей войны. На этапе стратегического контрнаступления, когда наша техническая оснащенность значительно повысится, и даже тогда, когда перевес сил противника совсем исчезнет, продолжая вести превосходящими силами стремительные наступательные действия на внешних линиях, мы получим ещё большие, чем на предыдущих этапах, возможности массового захвата пленных и трофеев. Представим себе, например, что против одной механизированной дивизии противника мы выставим две, три пли четыре своих дивизии и притом дивизии механизированные; тогда мы тем вернее сможем уничтожить эту дивизию. Нескольким силачам легко одолеть одного — это азбучная истина.
Если на полях сражений мы будем твёрдо проводить курс на стремительные наступательные действия на внешних линиях, мы тем самым изменим в свою пользу соотношение сил не только на полях сражений, но постепенно и во всей войне в целом. Поскольку на полях сражений мы будем наступать, а противник обороняться, мы будем действовать превосходящими силами на внешних линиях, а уступающий нам по численности противник — на внутренних, мы будем действовать стремительно, а противник хотя и будет пытаться затягивать сражения в ожидании подкреплений, но это будет уже не в его силах, — постольку противник будет из сильного превращаться в слабого и утрачивать своё превосходство, а мы, наоборот, из слабой стороны будем превращаться в сильную и завоевывать превосходство. В результате многих таких победоносных сражений произойдет изменение и в общем соотношении сил. Это значит, что, одержав много побед на полях сражений в стремительных наступательных действиях на внешних линиях, мы постепенно умножим свои силы и ослабим врага, а это не может не привести к изменению общего соотношения сил и преимуществ между нами и противником. И тогда, используя наряду с этими победами и все остальные благоприятствующие нам условия в Китае, изменения во внутреннем положении Японии и благоприятную международную обстановку, мы сможем достигнуть равновесия сил, а затем и перевеса над противником. Вот тогда-то наступит час нашего контрнаступления и изгнания противника из нашей страны.
Война представляет собой состязание сил, но в ходе войны сами эти силы изменяются по сравнению с их первоначальным состоянием. Здесь решающим фактором являются уже субъективные усилия, направленные на то, чтобы одержать побольше побед и совершить поменьше ошибок. Объективные условия обеспечивают возможность подобного рода изменений, но для реализации этой возможности требуется правильная линия и субъективные усилия. В этой обстановке решающая роль принадлежит субъективному фактору.
Центр тяжести изложенного выше курса на стремительные наступательные действия оперативного и тактического масштаба на внешних линиях составляет наступление. Под внешними линиями понимается положение наступающего по отношению к противнику, а стремительность характеризует темп наступления. Поэтому мы и говорим: «стремительные наступательные действия на внешних линиях». Это — самая правильная установка для ведения затяжной войны, иначе говоря, это — установка на маневренную войну. Однако применение этой установки немыслимо без проявления инициативы, гибкости и плановости. Приступим теперь к рассмотрению этих трёх вопросов.
Мы уже раньше говорили о сознательной деятельности, так почему же мы теперь обращаемся к вопросу об инициативе? Как указывалось выше, под сознательной деятельностью понимаются сознательные действия и сознательные усилия как характерные черты, отличающие человека и особенно выпукло проявляющиеся в войне. Что касается инициативы, о которой идёт речь теперь, то она означает свободу действий для войск, в отличие от положения, когда войска теряют эту свободу и оказываются в состоянии пассивности. Для армии свобода действий — жизненная необходимость. Армия, потерявшая эту свободу, оказывается перед опасностью разгрома или уничтожения. Разоружение солдата — результат утраты им свободы действий и перехода в состояние вынужденной пассивности. Поражение армии происходит по той же причине. В силу этого обе воюющие стороны энергично борются за инициативу и всеми силами избегают пассивности. Предлагаемая нами установка на ведение стремительных наступательных действий на внешних линиях, а также гибкость и плановость, которые нужны для ведения таких наступательных действий, можно сказать, целиком служат долям захвата инициативы, необходимой для того, чтобы привести противника в состояние пассивности и добиться сохранения своих сил и уничтожения сил противника. Однако инициатива невозможна без превосходства сил (а отсутствие инициативы обусловлено отсутствием этого превосходства) и, следовательно, обусловлена правильным (а её отсутствие — ошибочным) руководством. Наряду с этим завоевать инициативу и привести противника в состояние пассивности можно также, используя дезориентированность противника и прибегая к внезапным действиям. Ниже мы займемся разбором этих положений.
Инициатива невозможна без превосходства сил, так же как пассивность обусловлена недостатком сил. Перевес сил является объективной основой для захвата инициативы, так же как недостаток сил является основой для её утраты. Естественно, что путём наступательных действий стратегического масштаба в той или иной степени возможно захватить в свои руки и развивать инициативу в войне, но добиться инициативы на всём протяжении войны и на всех фронтах, то есть абсолютной инициативы, можно только при наличии абсолютного перевеса сил над противником. Здоровый человек в кулачном бою с тяжело больным будет обладать абсолютной инициативой. Если бы у Японии не было стольких непреодолимых противоречий, например если бы она могла сразу выставить огромную армию в несколько миллионов человек — даже в десять миллионов, — если бы её финансовые ресурсы во много раз превосходили теперешние, если бы японский империализм не находился во враждебных отношениях с народными массами своей страны и с иностранными государствами, наконец, если бы своей варварской политикой Япония не вызвала отчаянного сопротивления китайского народа, — тогда она могла бы обеспечить себе абсолютный перевес сил и обладать абсолютной инициативой на всем протяжении войны и на всех фронтах. Однако история показывает, что такой абсолютный перевес сил наблюдается лишь к концу войны или сражения, а на их начальной стадии встречается редко. Примером абсолютного перевеса и абсолютной нехватки сил к концу войны может служить соотношение сил, сложившееся накануне капитуляции Германии в первой мировой войне, когда страны Антанты приобрели абсолютный перевес сил, а у Германии оказалась абсолютная нехватка сил; в результате Германия потерпела поражение, а страны Антанты одержали победу. Ещё пример: накануне нашей победы под Тайэрчжуаном японские войска, к тому времени оказавшиеся там изолированными, после тяжёлых боёв попали в положение абсолютной нехватки сил, а у наших войск создался абсолютный перевес сил. Кончилось тем, что противник потерпел поражение, а мы одержали победу. Это пример абсолютной нехватки и абсолютного перевеса сил к концу сражения.
Бывает также, что война или сражение завершаются в обстановке относительного перевеса сил или равновесия сил; в этом случае война завершается компромиссом, а сражение — установлением оперативного равновесия сил воюющих сторон. Однако в большинстве случаев исход войны или сражения обусловливается абсолютным перевесом или абсолютной нехваткой сил. Всё это относится к периоду завершения войны или сражения, а не к их началу. Можно заранее предсказать, что при окончательном завершении китайско-японской войны Япония потерпит поражение вследствие абсолютной нехватки сил, а Китай победит благодаря абсолютному перевесу сил. В данный же момент перевес сил у одной из воюющих сторон является не абсолютным, а относительным. Такие благоприятные для Японии факторы, как обладание мощной армией, мощной экономикой и мощной государственной машиной, обеспечили ей превосходство над Китаем, который имеет слабую армию, слабую экономику и слабую государственную машину, и подготовили почву для захвата Японией инициативы. Однако поскольку она ощущает недостаток войск, экономических ресурсов и т.д., а также вследствие ряда других неблагоприятных факторов степень превосходства Японии снизилась в результате её же собственных внутренних противоречий. Далее, её превосходство стало ещё меньшим, когда Япония столкнулась с такими факторами, как обширность территории Китая, его огромное население, многочисленная армия и упорное сопротивление в национальной войне. Таким образом, превосходство Японии оказалось, в общем, относительным превосходством, и она в состоянии развивать и удерживать свою инициативу уже только в известных пределах: её инициатива тоже оказалась относительной.
Что же касается Китая, то хотя соотношение сил сложилось не в его пользу и поэтому он оказался до известной степени в состоянии стратегической пассивности, однако в то же время он обладает обширной территорией, превосходством в численности войск и населения, в степени ненависти армии и народа к врагу и в их боевом духе. Вместе с другими благоприятными для Китая факторами это привело к тому, что степень слабости Китая, если говорить о его армии, экономике и т.п., снизилась, и его слабость в стратегическом плане оказалась относительной. Благодаря этому снизилась и степень пассивности Китая, и его стратегическая пассивность тоже оказалась относительной. Однако поскольку всякая пассивность невыгодна, необходимо напрячь все усилия, чтобы от неё избавиться. В военном плане для этого необходимо упорно проводить курс на стремительные наступательные действия на внешних линиях и на развёртывание партизанской войны в тылу противника. Иными словами, надо путём маневренных действий оперативного масштаба, осуществляемых регулярными войсками, и путём партизанской войны добиваться завоевания подавляющего превосходства сил и инициативы в многочисленных отдельных сражениях. Вот таким образом, путём завоевания превосходства сил и инициативы в многочисленных сражениях на отдельных участках фронта, мы сумеем постепенно добиться стратегического превосходства и стратегической инициативы, выйдя таким образом из состояния стратегической слабости и пассивности. Такова взаимосвязь между инициативой и пассивностью, между превосходством сил и слабостью.
Отсюда становится понятной и связь между инициативой или пассивностью, с одной стороны, и руководством — с другой. Как уже было сказано выше, от нашей относительной стратегической слабости и стратегической пассивности мы можем избавиться, искусственно создавая превосходство сил и захватывая инициативу на многих отдельных участках фронта, чтобы вырывать там у противника инициативу и превосходство, превращая его превосходство сил в слабость, а инициативу — в пассивность. Добившись множества таких частных успехов, мы завоюем стратегическое превосходство и стратегическую инициативу, а противник очутится в состоянии стратегической слабости и стратегической пассивности. Возможность такого перелома зависит от правильного руководства. Почему? Потому что противник, так же как и мы, стремится к завоеванию превосходства и инициативы. В этом смысле война является состязанием субъективных способностей командования обеих воюющих армий за создание превосходства сил и за овладение инициативой, состязанием, которое происходит на такой материальной основе, как военные силы, финансовая мощь и пр. Из этого состязания одна сторона выходит победительницей, а другая — побежденной. Если отвлечься от объективных материальных условий, то победителем обязательно будет тот, кто осуществлял правильное руководство, а побеждённым — тот, кто в своём руководстве допустил ошибки. Мы признаём, что разобраться в таком деле, как война, гораздо труднее, чем в любом другом общественном явлении; в войне меньше определённости, то есть больше так называемых «вероятностей», но она не является чем-то сверхъестественным, а представляет собой явление, порождённое жизнью и подчиняющееся определённым законам. Вот почему правило Сунь-цзы «Знай противника и знай себя, и ты будешь непобедим» остаётся научной истиной. Ошибки на войне происходят от незнания противника и самого себя; да и специфика войны во многих случаях не дает возможности познать полностью и противника, и себя, а это порождает недостаточную определённость боевой обстановки и боевых действий, ошибки и поражения. Однако каковы бы ни были боевая обстановка и боевые действия, вполне возможно знать их общие, основные черты. Сначала с помощью разведки, а затем путём разумных умозаключений и выводов командиры вполне могут сократить число ошибок и осуществлять в общем правильное руководство. Имея это «в общем правильное руководство» на своём вооружении, мы сможем одерживать больше побед, превращать слабость в превосходство сил, пассивность в инициативу. Такова связь между инициативой или пассивностью, с одной стороны, и правильностью или ошибочностью руководства — с другой.
То положение, что правильное (или ошибочное) руководство способно изменять первоначальное соотношение сил и превращать пассивность в инициативу (или наоборот), становится ещё очевиднее, если обратиться к историческим примерам поражений, которые терпели большие и сильные армии, и побед, которые одерживали армии малочисленные и слабые. А таких примеров в истории Китая и других стран очень много. Примерами из китайской истории могут служить: сражение у города Чэнпу между княжествами Цзинь и Чу15, сражение под Чэнгао между княжествами Чу и Хань, сражение, в котором Хань Синь разбил войска княжества Чжао16, бой между войсками Ван Мана и ханьскими войсками у города Куньян, сражение у переправы Гуаньду между Юань Шао и Цао Цао, бой у Чиби между царствами У и Вэй, бой под Илином между царствами У и Шу, сражение у реки Фэйшуй между Циньским и Цзиньским государствами и т.д.** Примерами из истории других стран могут служить многие сражения Наполеона17, гражданская война в СССР после Октябрьской революции. Все эти примеры показывают, как малые армии одерживают победы над большими и армии, уступающие противнику в силе, — над армиями, обладающими перевесом сил. Во всех перечисленных случаях сначала удавалось создавать перевес сил и захватывать инициативу на отдельных участках. Одержав одну победу, армия устремлялась на следующий объект, громила силы противника по частям и в результате завоевывала превосходство сил и инициативу в войне в целом. Противник же, обладавший вначале превосходством сил и инициативой, наоборот, вследствие субъективных ошибок в руководстве и внутренних противоречий утрачивал даже очень крупный или сравнительно крупный перевес сил и инициативу, а его полководцы становились, как говорится, генералами разгромленной армии, владыками страны, попавшей в рабство.
Из этого следует, что соотношение сил в войне, несомненно, является объективной основой, от которой зависят как инициатива, так и пассивность, но само по себе превосходство сил на деле ещё не означает инициативы, а слабость не означает пассивности. Только в результате борьбы, в результате состязания субъективных способностей появляется действительная инициатива или пассивность. В ходе борьбы слабость может превращаться в превосходство сил, пассивность — в инициативу, и наоборот, в зависимости от того, правильным или ошибочным будет руководство. Тот факт, что в Китае ни одна из правивших династий не могла справиться с революционными армиями, доказывает, что один только перевес сил ещё не дает инициативы и уж подавно не предрешает окончательной победы. Инициатива и победа могут быть вырваны слабой стороной, находящейся в состоянии пассивности, из рук противника, обладающего превосходством сил и инициативой, если эта слабая сторона, основываясь на реальной обстановке, активно использует своё субъективное уменье для завоевания необходимых для этого условий.
Потеря превосходства сил и инициативы может быть следствием ошибочных представлений об обстановке и внезапности ударов противника. Отсюда планомерное дезориентирование противника и нанесение ему внезапных ударов является тем способом — притом очень важным, — с помощью которого обеспечивается превосходство над противником и из его рук вырывается инициатива. Что надо понимать под ошибочными представлениями у противника? Примером может служить эпизод, когда травы и кустарник на горе Багуншань были приняты за солдат18. Одним из способов дезориентирования противника являются так называемые демонстрации.
Когда симпатии народных масс принадлежат нам в такой мере, что возможность просачивания сведений, в лагерь противника исключена, мы можем эффективно использовать различные способы дезориентирования противника и ставить его в тяжёлое положение, попав в которое он будет принимать ошибочные решения, совершать ошибочные действия и вследствие этого лишится своего превосходства и инициативы. В изречении «На войне не брезгуй никакой хитростью» речь идёт именно об этом.
Что такое внезапность? Это — использование неподготовленности противника. Превосходство сил без подготовленности не является подлинным превосходством и тоже означает отсутствие инициативы. Понимая эту истину, войска, уступающие противнику в силе, но находящиеся наготове, часто могут наносить противнику внезапные удары и разбивать того, на чьей стороне превосходство. Мы говорим, что противника лучше бить на марше, потому что тогда он оказывается застигнутым врасплох, то есть неподготовленным. Суть этих двух приёмов — дезориентирования противника и нанесения внезапных ударов — состоит в том, что мы заставляем противника действовать в условиях неопределённости, а себе обеспечиваем максимально возможную определённость и тем самым завоёвываем превосходство и инициативу, завоёвываем победу. Необходимым условием для всего этого является хорошая организация народных масс. Отсюда следует, что чрезвычайно важно поднять весь народ, поднять всех, кто против врага; вооружить народ, чтобы широко практиковать налёты на противника и одновременно с помощью населения пресечь возможность просачивания сведений в лагерь противника; прикрыть нашу армию так, чтобы противник не мог узнать, где и когда она готовится нанести ему удар; создавать всеми этими средствами объективную основу для дезориентирования противника и нанесения ему внезапных ударов. В прошлом, во времена революционной аграрной войны, китайская Красная армия часто выигрывала сражения малыми силами в огромной степени благодаря тому, что она пользовалась поддержкой организованных и вооружённых народных масс. Как правило, в национальной войне можно рассчитывать на поддержку ещё более широких народных масс, чем в революционной аграрной войне. Но вследствие ошибок, допускавшихся в прошлом19, народные массы в Китае разобщены, и нам без надлежащей подготовки бывает трудно рассчитывать на их помощь; наоборот, зачастую их использует противник. Только решительная и широкая мобилизация народных масс даст неисчерпаемые и неистощимые ресурсы для удовлетворения всех нужд войны. Это определённо сыграет огромную роль и при применении такого метода завоевания победы над противником, как дезориентирование его и нанесение ему внезапных ударов.
Мы не станем следовать примеру сунского князя Сян-гуна20; нам не нужно его дурацкое рыцарство. Нам нужно самым основательным образом залепить противнику глаза и уши, чтобы он был слеп и глух. Нам нужно как можно больше приводить его командиров в смятение, чтобы они совсем потеряли голову, и использовать это для завоевания победы. Такова взаимосвязь между наличием или отсутствием инициативы, с одной стороны, и руководством — с другой. Без правильного руководства нам Японию не победить.
Итак, Япония на этапе своего наступления в общем удерживает инициативу в своих руках благодаря своей военной мощи и тем субъективным ошибкам, которые мы допускали в прошлом и допускаем теперь. Однако эта инициатива уже частично ослабляется, с одной стороны, целым рядом особенностей, присущих самому противнику и для него неблагоприятных, и рядом допущенных им в ходе войны субъективных ошибок (о чём речь будет идти ниже), а с другой стороны — наличием целого ряда благоприятных для нас факторов. Яркими доказательствами этого могут служить поражение, нанесённое противнику под Тайэрчжуаном, и то тяжёлое положение, в которое он попал в провинции Шаньси. Широкое развёртывание партизанской войны в тылу противника обречёт его гарнизоны на оккупированных территориях на полную пассивность. Хотя теперь противник продолжает стратегическое наступление, при котором инициатива находится в его руках, с прекращением этого наступления он лишится и своей инициативы. Недостаток живой силы у противника не позволит ему вести наступление бесконечно. Такова первая причина того, что в дальнейшем он не сможет удерживать инициативу. Второй причиной того, что он, достигнув известного предела, будет вынужден прекратить наступление и не сможет сохранить инициативу, будут наши наступательные действия оперативного масштаба, партизанская война в тылу противника и ряд других условий. Третья причина — существование СССР и изменения, происходящие в международной обстановке. Из этого видно, что инициатива противника ограниченна и может быть сведена на нет. В дальнейшем, если Китай сумеет в руководстве войной твёрдо держаться курса на ведение регулярными войсками наступательных действий оперативного и тактического масштаба и бурно развёртывать партизанскую войну в тылу противника, а в политической области — провести широкую мобилизацию народных масс, то стратегическая инициатива постепенно перейдёт в наши руки.
Теперь перейдём к вопросу о гибкости. Что такое гибкость? Это — конкретное проявление инициативы в бою, то есть гибкое применение войск. Гибкое применение войск — это основная задача командования, и притом весьма нелегкая. Ведение войны, если отвлечься от задач организации и воспитания войск, организации и воспитания населения и т.д., означает именно применение войск в бою; при этом всё должно быть подчинено задаче завоевания победы. Организовать войска и т.д., несомненно, трудно, но применять их в бою ещё труднее, особенно в обстановке, когда слабый противостоит сильному. Чтобы справиться с этой задачей, требуется очень большое субъективное уменье, требуется уменье найти в беспорядочности, неясности и неопределенности, составляющих специфические черты войны, порядок, ясность и определённость. Только это позволяет командованию проявлять гибкость.
Основной курс боевых действий на фронте воины против японских захватчиков — это ведение стремительных наступательных действий на внешних линиях. Этот курс осуществляется с помощью различных тактических методов или приёмов, к которым относятся: рассредоточение и сосредоточение сил, раздельное продвижение и совместные удары, наступление и оборона, Удар и сковывание, окружение и обход, продвижение вперёд и отход. Понять все эти тактические приемы легко, но не легко гибко применять и чередовать их. Здесь нужно учитывать три момента: время, место и воинские части. Если не выбрать правильно время, место и воинские части, то одержать победу невозможно. Например, если при наступлении на противника, находящегося на марше, нанести удар преждевременно, можно обнаружить себя и тем самым дать противнику возможность принять меры к отражению удара; если же нанести удар с опозданием, противник успеет подтянуться и остановиться, и тогда уж придётся, как говорится, ломать зубы о твёрдую кость. Сказанное относится к выбору времени. Далее, выберешь место для удара, скажем, на левом фланге — попадёшь как раз на уязвимое место противника и легко одержишь победу; а выберешь, скажем, правый фланг — напорешься на штыки и одержать победу не сможешь. Так обстоит дело с выбором места. Наконец, если выберешь для выполнения какой-нибудь задачи одну воинскую часть — легко одержишь победу, а возьмёшь для выполнения той же задачи другую часть — и добиться успеха будет трудно. Так обстоит дело с выбором воинских частей. Однако нужно уметь не только применять различные тактические приёмы, но и чередовать их: от наступления переходить к обороне, а от обороны к наступлению; от продвижения вперёд переходить к отходу, а от отхода — к продвижению вперёд; сковывающие части обращать в ударные, а ударные в сковывающие, применять то окружение, то обход и т.д. Умелое чередование этих приёмов сообразно с состоянием своих войск и войск противника, с рельефом местности у себя и у противника, своевременное и правильное чередование их совершенно необходимо для того, чтобы руководство было гибким. Это относится как к тактическому, так и к оперативному и стратегическому руководству.
По изречению древних, «секрет умелого применения — в твоей голове». Вот этот «секрет» мы и называем гибкостью. Она — плод творчества умелого командира. Гибкость — это не опрометчивость, опрометчивость нужно отвергать. Гибкость — это способность умного командира в соответствии с объективной обстановкой, или, как говорят, с учётом времени и обстановки (к обстановке относятся положение противника и своих войск, рельеф местности и т.д.), принимать своевременные и правильные решения. В этом и состоит «секрет умелого применения». Опираясь на него, мы сможем завоевать больше побед в стремительных наступательных действиях на внешних линиях, изменить соотношение сил в свою пользу, вырвать инициативу из рук противника, подавить и разбить его — и тогда окончательная победа будет за нами.
Перейдём теперь к плановости. Вследствие характерной для войны неопределённости осуществлять плановость в войне намного труднее, чем во всяком другом деле. Однако «Всякое дело, если оно заранее подготовлено, увенчается успехом, а если не подготовлено — провалится». Без плана и предварительной подготовки одержать победу в войне невозможно. В войне не существует абсолютной определённости, но это не значит, что в ней нет некоторой относительной определённости. Своё положение мы знаем сравнительно достоверно, а положение противника — весьма недостоверно. Тем не менее есть признаки, по которым можно догадываться и о положении противника; есть концы, ухватившись за которые, можно распутать весь клубок; есть определённая последовательность явлений, которая дает пищу для размышлений. Всё это и создаёт известную степень относительной определённости, которая может служить объективной основой для планового ведения войны. Развитие современной техники (телеграф, радио, самолёт, автомобиль, железные дороги, пароходы и т.д.) увеличило возможность планирования военных действий. Однако, поскольку определённость в войне носит весьма ограниченный и кратковременный характер, плановость в военных действиях не может быть полной и устойчивой. Планы изменяются с ходом (течением, развитием) войны, причем степень этих изменений зависит от масштабов военных действий. Тактические планы, например планы наступления и обороны частей и подразделений, часто приходится изменять по нескольку раз в день. Оперативные планы, то есть планы действий крупных войсковых соединений, в основном могут предусматривать весь ход сражения до конца, однако часто бывает, что в ходе сражения они подвергаются частичному, а иногда даже и полному пересмотру. Стратегический же план вырабатывается на основе учёта общего положения обеих воюющих сторон, и в силу этого степень его устойчивости ещё больше; однако и он пригоден только для определённого стратегического этапа, а когда война переходит в новый этап, стратегический план должен быть изменён. Выработка и изменение тактических, оперативных и стратегических планов каждым командиром в сфере своей компетенции и в соответствии с обстановкой является важным звеном руководства военными действиями. В этом и состоит конкретное осуществление гибкости в военных действиях, то есть практическое «искусство применения». Командиры всех степеней, участвующие в войне против японских захватчиков, должны обратить на это особое внимание.
Некоторые, ссылаясь на свойственную войне изменчивость, в корне отрицают относительную устойчивость военных планов и установок. Они утверждают, что такие планы и установки являются «механистическими». Этот взгляд ошибочен. Как уже было сказано выше, мы полностью признаём, что план или установка в войне может обладать лишь относительной устойчивостью — вследствие того, что в боевой обстановке существует лишь относительная определённость, а война протекает (идёт, развивается) очень быстро. Поэтому такие планы необходимо своевременно изменять или исправлять в соответствии с изменениями в обстановке и ходом войны. Если мы не будем этого делать, то превратимся в механистов. И всё же отнюдь нельзя отрицать относительной устойчивости военных планов и установок на протяжении определённого промежутка времени. Отрицать это — значит отрицать всё, отрицать самую войну, отрицать даже самого себя. Поскольку обстановка войны и военные действия характеризуются относительной устойчивостью, следует делать относительно устойчивыми и обусловленные этой обстановкой и действиями планы и установки. Например, вследствие того, что на данном конкретном этапе положение на фронте в Северном Китае и рассредоточение
Рассказав о стратегическом курсе на ведение затяжной оборонительной войны на внутренних линиях и о курсе на стремительные наступательные действия оперативного и тактического масштаба на внешних линиях, рассказав об инициативе, гибкости и плановости, мы можем резюмировать всё сказанное в нескольких словах.
Война против японских захватчиков должна вестись по определённому плану. Военные планы, то есть конкретное применение нашей стратегии и тактики, должны быть гибкими и сообразоваться с обстановкой войны. Надо повсюду стремиться к превращению слабости в превосходство, к превращению пассивности в инициативу, с тем чтобы изменять соотношение сил в нашу пользу. А всё это вместе взятое должно выражаться в оперативном и тактическом плане — в стремительных наступательных действиях на внешних линиях, а в стратегическом плане — в ведении затяжной оборонительной войны на внутренних линиях.
Основное содержание нашей войны — стремительные наступательные действия оперативного и тактического масштаба на внешних линиях в ходе затяжной оборонительной войны на внутренних линиях — конкретно выливается в форму маневренной войны. Маневренная война есть форма ведения стремительных наступательных действий оперативного и тактического масштаба на внешних линиях силами регулярных войсковых соединений, действующих на растянутых Фронтах и обширных полях сражений. Вместе с тем к маневренным действиям относится и так называемая подвижная оборона, применяемая в некоторых необходимых случаях для облегчения наступательных действий, а также наступление на укреплённые позиции противника и позиционная оборона, которые играют вспомогательную роль. Характерные черты маневренной войны — наличие регулярных войсковых соединений, превосходство сил в действиях оперативного и тактического масштаба, наступательный характер действий и подвижность.
Китай обладает обширной территорией и многочисленной армией, но его армия недостаточно технически оснащена и обучена. У противника недостает живой силы, но он обладает перевесом над нами в оснащенности и в боевой подготовке армии. В этих условиях несомненно следует принять в качестве главной формы боевых действий маневренные наступательные действия; другие формы нужно использовать как вспомогательные, с тем чтобы война в целом была маневренной. Надо бороться против установки на бегство, приверженцы которой признают только отступление и не признают наступления, и в то же время против безрассудной удали, признающей только наступление и не признающей отступления.
Одной из особенностей маневренной войны является её подвижность, которая не только допускает, но и требует от полевых войск больших переходов как при продвижении вперёд, так и при отходе. Однако это не имеет ничего общего с бегством в стиле Хань Фу-цзюя21. Основным требованием воины является уничтожение сил противника, а другим — сохранение своих сил. Сохранение своих сил преследует цель уничтожения сил противника, а уничтожение сил противника представляет собой самый эффективный способ сохранения своих сил. Поэтому маневренная война отнюдь не сводится к одному лишь маневру — бегству в тыл без всякого продвижения вперёд, — как заявляют, пытаясь оправдаться, Хань Фу-цзюй и компания, ибо подобное «маневрирование» идёт вразрез с основным — наступательным — характером маневренной войны. При таком «маневрировании» можно «проманеврировать» всю китайскую землю, сколь она ни обширна.
Однако существует и другая крайность, которую надо осудить, это — безрассудная удаль, признающая только наступление и не признающая отступления. Мы стоим за такую маневренную войну, содержанием которой в сражениях и боях является ведение стремительных наступательных действий на внешних линиях; такая война включает в себя в качестве вспомогательных средств и позиционную войну, и подвижную оборону, и отход. Без всего этого невозможно вести маневренную войну в полном смысле слова. Безрассудную удаль можно назвать военной близорукостью; источником её чаще всего бывает боязнь лишиться территории. Такие «удальцы» но понимают, что одной из особенностей маневренной войны является её подвижность, которая не только допускает, но и требует от полевых войск больших переходов при наступлении и при отходах. Когда мы преследуем активные цели, желая поставить противника в невыгодные для него и выгодные для нас условия, часто требуется, чтобы противник находился в движении и чтобы у нас имелся целый ряд преимуществ, например: благоприятный рельеф местности; такое расположение противника, которое позволяет нанести ему удар; благожелательное настроение населения, исключающее возможность просачивания сведений в лагерь противника; усталость противника, внезапность нашего удара и т.д. Стало быть, требуется, чтобы противник продвигался вперёд, пусть даже за счёт временной утраты нами части территории; об этом нечего жалеть, так как временная и частичная потеря территории является платой за сохранение и освобождение всей нашей земли навсегда. Когда мы ставим себе пассивные цели — во всех тех случаях, когда мы оказываемся в неблагоприятном положении, которое весьма серьёзно угрожает сохранению наших сил, — тоже следует отходить без колебаний, чтобы сохранить силы и, выбрав удобный момент, снова нанести врагу удар. Эту истину никак не могут понять «безрассудные удальцы»; оказавшись в явно невыгодном положении, они продолжают драться за каждый город, за каждый клочок территории, а в результате не только теряют и города и территорию, но не могут сохранить и свои собственные силы. Мы всегда стояли за «заманивание противника вглубь» именно потому, что в ходе стратегической обороны это действительно является самым эффективным способом действий слабой армии против сильной.
Из всех форм боевых действий в войне против японских захватчиков главной формой являются маневренные действия регулярных войск, а следующей по важности — партизанские действия. Когда мы говорим, что в войне в целом маневренные действия регулярных войск являются главными, а партизанские — вспомогательными, имеется в виду, что судьбы войны решаются в основном регулярной армией, и прежде всего её маневренными действиями, ибо в решении судеб войны партизанские отряды не могут взять на себя главную роль. Но вместе с тем это не означает, что партизанские действия не играют важной стратегической роли в войне против японских захватчиков. Стратегическое значение партизанских действий в данной войне в целом лишь очень немногим уступает значению маневренных действий регулярных войск, так как без поддержки со стороны партизанских сил одолеть противника невозможно. Отсюда вытекает, что перед нами встаёт стратегическая задача развития партизанской войны в маневренные действия регулярных войск. В ходе длительной и жестокой войны партизанские действия не застынут на месте, а поднимутся до уровня маневренных действий регулярных войск. Таким образом, партизанские действия играют двоякую стратегическую роль: с одной стороны, они способствуют успеху действий регулярной армии, а с другой — сами они всё больше приобретают характер действий регулярных войск. Если учесть, что партизанские действия в войне против японских захватчиков будут небывало широкими и небывало затяжными, то их стратегическую роль тем более нельзя недооценивать. В силу сказанного в партизанской войне в Китае встают не только тактические, но и свои специфические стратегические проблемы. Этой теме посвящена моя статья «Вопросы стратегии партизанской войны против японских захватчиков».
Раньше мы уже говорили, что из всех форм боевых действий на трёх стратегических этапах войны против японских захватчиков на первом этапе главной формой являются маневренные действия регулярных войск, а партизанская война и позиционная война играют вспомогательную роль; на втором этапе партизанская война станет главной формой, а маневренные действия регулярных войск и позиционная война — вспомогательными; на третьем этапе маневренные действия регулярных войск опять станут главной формой, а позиционная война и партизанская война — вспомогательными. Однако на третьем этапе маневренные действия уже будут вестись не только силами первоначально действовавших регулярных войск: часть, и, пожалуй, довольно значительную и важную часть маневренных операций возьмут на себя партизанские отряды, которые к тому времени поднимутся до уровня регулярных войск. Рассмотрение этих трёх этапов показывает, что партизанские действия в войне Китая против японских захватчиков отнюдь не являются лишь побочным фактором; наоборот, они призваны сыграть в ней величайшую роль, ещё невиданную в мировой военной истории. Поэтому совершенно необходимо выделить из нескольких миллионов регулярных войск, составляющих нашу армию, по меньшей мере несколько сот тысяч человек, рассредоточить их по всей территории, захваченной противником, поднять на борьбу вооружённые отряды местного населения и при их поддержке вести партизанскую войну. Выделенные для данной цели войска должны сознательно взять на себя эту священную задачу. Они не должны считать, что это унижает их достоинство, что им не удастся сразу сделаться национальными героями из-за того, что у них будет меньше возможностей вести бои крупного масштаба. Такие взгляды ошибочны. Партизанская война не приносит таких быстрых успехов и такой громкой славы, как война, ведущаяся регулярными войсками, но, как говорится, «сила коня познаётся в далеком пути, а сердце человека — в долгой службе». В ходе длительной и жестокой борьбы партизанская война покажет свою могучую силу; эта война — дело величайшей важности. К тому же регулярная армия, рассредоточив свои силы, будет вести партизанскую войну, а сосредоточив их, сможет вновь вести маневренную войну.
Позиционная война — как оборонительная, так и наступательная — для Китая при нынешнем состоянии его техники вообще невозможна. В этом тоже находит своё выражение наша слабость. Кроме того, пользуясь широкими просторами Китая, противник будет обходить наши оборонительные сооружения. Поэтому мы не имеем возможности использовать позиционную войну не только как основную, но и как сколько-нибудь важную форму боевых действий. Однако на первом и на втором этапах войны частичное применение позиционных методов в рамках маневренной войны в качестве вспомогательного средства в операциях вполне возможно и необходимо. Так называемая подвижная оборона полупозиционного характера, применяемая в целях изматывания противника и выигрыша времени, путём сопротивления, оказываемого последовательно на ряде рубежей, составляет тем более необходимую часть маневренной войны. Китай должен усиленно оснащать свою армию новой техникой, чтобы на этапе стратегического контрнаступления быть в состоянии полностью справиться с задачами наступления на укрепленные позиции противника. Несомненно что на этапе стратегического контрнаступления значение позиционной войны возрастёт, так как в этот период противник перейдёт к упорной обороне своих позиций, и без мощного наступления на них, координируемого с маневренными действиями, мы будем не в состоянии вернуть утраченные территории. Но, несмотря на это, на третьем этапе нам всё же нужно будет энергично стремиться к тому, чтобы маневренные действия оставались главной формой войны. Дело в том, что позиционная война в том виде, как она сложилась в Западной Европе к началу заключительного этапа первой мировой войны, в значительной мере сковывала искусство руководства и подвижность войск. Однако, когда военные действия ведутся в такой обширной стране, как Китай, который к тому же в течение относительно долгого времени остаётся страной технически отсталой, «выпустить войну из окопов» всё равно придётся. Даже на третьем этапе, несмотря на повышение уровня технической оснащенности Китая, мы вряд ли сумеем превзойти в этом отношении противника. Таким образом, мы вынуждены будем прилагать усилия для максимального развёртывания маневренных действий; в противном случае окончательной победы нам не видать. Итак, в войне Китая против японских захватчиков в целом позиционная война не будет основной формой; основной формой будут маневренные действия регулярных войск, и важную роль будет играть партизанская война. В этих формах войны искусство руководства и подвижность войск могут получить полный простор, и это будет счастьем в нашем несчастье!
Как указывалось выше, суть войны, то есть цель войны как таковой, заключается в сохранении своих сил и уничтожении сил противника. Для достижения же этой цели имеются три формы военных действий: маневренные действия регулярных войск, позиционная война и партизанская война. Степень эффективности этих форм при их использовании различна, вследствие чего принято разделять войны на так называемые войны на истощение и войны на уничтожение.
Мы можем прежде всего сказать, что война против японских захватчиков является войной на истощение и в то же время войной на уничтожение. Почему? Фактор силы противника пока ещё продолжает действовать, стратегическое превосходство и инициатива по-прежнему принадлежат ему; следовательно, без сражений и боёв на уничтожение невозможно быстро и эффективно свести на нет фактор силы, подорвать превосходство противника и вырвать у него инициативу. Фактор нашей слабости тоже продолжает существовать: мы ещё не избавились от стратегической слабости и пассивности. Если мы хотим выиграть время, улучшить внутренние и международные условия и изменить неблагоприятную обстановку, в которой мы находимся теперь, нам тоже не обойтись без сражений и боев на уничтожение. Поэтому действия оперативного масштаба на уничтожение служат средством стратегического истощения противника, и в этом смысле действия на уничтожение означают действия на истощение. Главным средством, дающим Китаю возможность вести затяжную войну, является истощение противника путём уничтожения его сил.
Однако наряду с этим для стратегического истощения противника необходимо вести и сражения на истощение. Вообще говоря, маневренные действия осуществляют задачи уничтожения, позиционная война предназначается для истощения противника, а партизанская война выполняет одновременно и задачи истощения, и задачи уничтожения. Эти три формы военных действий различаются между собой. В этом смысле действия на уничтожение — не то же самое, что действия на истощение. Действия оперативного масштаба на истощение являются вспомогательным, но в то же время необходимым средством ведения затяжной войны.
Как с точки зрения теории, так и с точки зрения практической необходимости, для того чтобы добиться стратегической цели — серьёзного истощения сил противника, Китай на этапе обороны должен использовать то свойство маневренных действий регулярных войск, что они разрешают главным образом задачу уничтожения сил противника, то свойство имеющей вспомогательное значение позиционной войны, что она разрешает главным образом задачу истощения противника, и, наконец, то свойство партизанской войны, что она разрешает одновременно задачи частичного уничтожения и частичного истощения сил противника. На этапе равновесия нужно продолжать использовать указанные свойства партизанской войны и маневренных действий регулярных войск для ещё большего истощения противника. Все это должно быть направлено к тому, чтобы затянуть войну и, постепенно изменяя соотношение сил в нашу пользу, подготовить условия для перехода в контрнаступление. Во время стратегического контрнаступления надо продолжать истощать противника путём уничтожения его сил, с тем чтобы окончательно изгнать захватчиков.
Однако опыт десяти месяцев войны показал, что во многих сражениях, даже в большинстве их, маневренные действия регулярных войск фактически выливались в действия на истощение и что функции уничтожения врага, которые должна выполнять партизанская война, пока ещё в некоторых районах в должной мере не выполняются. Положительная сторона ситуации заключается в том, что мы, как бы то ни было, всё же в известной мере истощили противника; это имеет значение для ведения затяжной войны и для достижения окончательной победы, так что наша кровь проливалась недаром. Отрицательные же стороны заключаются, во-первых, в том, что мы истощили противника недостаточно, во-вторых, в том, что наши потери всё же превысили наши трофеи. Хотя надо признать, что для такого положения существовали объективные причины — различие между противником и нами в степени технического оснащения и в уровне боевой подготовки личного состава, — однако и с точки зрения теории, и с точки зрения практики следует настоятельно рекомендовать регулярным войскам при наличии благоприятных условий упорно вести войну на уничтожение. Хотя партизанским отрядам при осуществлении многих конкретных заданий, таких, как диверсии и дезорганизация тыла, необходимо ограничиваться боями на истощение, тем не менее нужно им рекомендовать, и они сами должны стараться, во всех тех сражениях и боях, в которых для этого имеются благоприятные условия, уничтожать силы противника, с тем чтобы достигнуть возможно большего истощения его сил и возможно большего пополнения своих запасов.
То, что мы называем «внешними линиями», «стремительностью» и «наступлением» в выражении: «курс на ведение стремительных наступательных действий на внешних линиях», равно как и «маневром» в формуле «маневренная война», с точки зрения формы боя состоит главным образом в применения тактика окружений и обходов и потому требует сосредоточения превосходящих сил. Следовательно, сосредоточение сил и применение тактики окружений и обходов являются необходимыми условиями ведения маневренной войны, то есть ведения стремительных наступательных действий на внешних линиях. Однако всё это предназначается для уничтожения сил противника.
Японской армии дает силу не только её вооружение, но и подготовка её личного состава — её слаженность, её самоуверенность, порождённая тем, что в прежних войнах она не знала поражений, её фанатическая преданность императору и божествам, надменная гордость, пренебрежение к китайцам и т.д. Все эти черты заложены в ней самурайским воспитанием, осуществлявшимся японской военщиной в течение многих лет, и национальными обычаями Японии. В этом главная причина того, что наши войска наносят японцам больше потерь убитыми и ранеными, чем пленными. В прошлом многие это недоучитывали. Чтобы подорвать эти устои японской армии, потребуется много времени. Мы прежде всего должны серьёзно считаться с этими её особенностями и терпеливо и планомерно вести в этой связи разностороннюю работу: политическую работу, международную пропаганду, работу среди японского народа. В войне же надо применять действия на уничтожение, которые также являются одним из методов нашей деятельности в этом направлении. Пессимисты могут ссылаться на указанные выше сильные стороны японской армии для протаскивания теории неизбежного порабощения Китая, а военные специалисты, стоящие за пассивную линию, — выступать на этом же основании против действий на уничтожение. Что же касается нас, то мы, напротив, считаем, что все эти факторы силы японской армии могут быть подорваны, и такой процесс уже начался. Методом подрыва служит главным образом политическая работа среди японских солдат; следует не глумиться над их надменной гордостью, а входить в их положение и направлять эту гордость в нужное русло. Путем великодушного обращения с пленными нужно помочь японским солдатам уяснить себе антинародный, агрессивный характер войны, которую ведут правители Японии; с другой стороны, нужно показать им непоколебимость духа, самоотверженность и боевую доблесть китайской армии и китайского народа, иначе говоря, нужно наносить им сокрушительные удары в боях на уничтожение. Как показывает десятимесячный опыт войны, уничтожение сил противника возможно. Доказательством тому служат сражения под Пинсингуанем и Тайэрчжуаном. В результате боевой дух японских войск уже начал колебаться, солдаты не понимают целей войны; попав в окружение китайских войск и китайского народа, они проявляют в атаках значительно меньшую смелость, чем китайские солдаты, и т.д. Все эти объективные условия, благоприятствующие нашим действиям на уничтожение, по мере затягивания войны будут всё больше нарастать. То обстоятельство, что наши действия на уничтожение сбивают спесь с противника, означает, что эти действия, в свою очередь, послужат одним из условий сокращения продолжительности войны и скорейшего освобождения японских солдат и всего японского народа. Кошка дружит только с кошкой, и не бывает, чтобы кошка дружила с мышью.
Вместе с тем следует признать, что в настоящее время мы уступаем противнику в технической оснащенности и в уровне подготовки личного состава. Поэтому во многих случаях — особенно в равнинных районах — нам бывает трудно осуществлять максимальное уничтожение живой силы противника, например путём захвата в плен всех или большей части его войск, участвующих в бою. Непомерные требования в этом духе, выдвигаемые сторонниками теории скорой победы, тоже неправильны. Правильным требованием в войне против японских захватчиков должно быть: насколько возможно, вести войну на уничтожение. Во всех благоприятных случаях надо создавать в каждом бою превосходство сил и применять тактику окружений и обходов; если нет возможности окружить противника полностью, то окружить хотя бы одну его часть; если нет возможности взять в плен всю окружённую часть целиком, то взять хотя бы часть окружённых сил; если нет возможности взять в плен часть окружённых сил, то вывести из строя как можно больше солдат этой окружённой части. Во всех же случаях, когда обстановка не благоприятствует действиям на уничтожение, нужно вести действия на истощение. В действиях на уничтожение следует применять принцип сосредоточения сил, а в действиях на истощение — принцип рассредоточения сил.
Что же касается командования операциями, то при действиях на уничтожение надо применять принцип централизации командования, а при действиях на истощение принцип децентрализации. Таковы основные установки для ведения боевых действий на полях войны против японских захватчиков.
Возможности для побед над противником нам дает даже его собственное командование. С древних времен ещё не было полководцев, которые не совершали бы ошибок; у противника можно обнаружить промахи, точно так же как их трудно избежать и нам самим, а следовательно, возможность использования промахов противника существует.
С точки зрения стратегии и оперативного искусства противник в течение десяти месяцев захватнической войны уже допустил целый ряд ошибок. Из них укажем на пять самых крупных. Первая состоит в том, что противник медленно наращивает свои силы. Это происходит вследствие недооценки им сил Китая, а также из-за нехватки у него живой силы. Противник всегда относился к нам с пренебрежением и после не стоившего ему большого труда захвата четырёх северо-восточных провинций оккупировал восточную часть провинции Хэбэй и северную часть провинции Чахар. Это можно считать его стратегической разведкой. Из неё он сделал вывод: Китай — нечто совершенно рыхлое, как куча песка. На этом основании он счёл, что разбить Китай ничего не стоит, разработал план так называемой «скоротечной» войны, пустил в дело ничтожные силы и попытался взять нас «на испуг». Противник никак не ожидал, что за десять месяцев войны в Китае будет осуществлено такое великое сплочение и что наше сопротивление приобретёт такую силу. Он совсем забыл, что Китай вступил в эпоху прогресса, что в нём уже существуют передовая партия, передовая армия и народ, идущий по пути прогресса. Когда противнику пришлось туго, он стал постепенно наращивать силы, доведя их в несколько приёмов с десяти с небольшим до тридцати дивизий. Если он захочет продвигаться и дальше в глубь Китая, ему не обойтись без дальнейшего увеличения своих сил. Однако, поскольку Япония занимает враждебную Советскому Союзу позицию и поскольку её людские резервы и финансовая база ограничены, для количества войск, которые Япония может выставить, существует предел, как существует и предельный рубеж, дальше которого она не сможет продвигаться. Вторая ошибка состоит в отсутствии отчётливо выраженного главного удара. До сражения под Тайэрчжуаном силы противника были распределены, в общем, поровну между Центральным и Северным Китаем. Такое же равномерное распределение имело место и в каждой из этих двух частей Китая. Например, в Северном Китае японские силы были распределены поровну между тремя железными дорогами — Тяньцзинь-Пукоуской, Бэйпин-Ханькоуской и Датун-Пучжоуской; на каждой из этих дорог часть живой силы выбыла из строя, а часть была размещена на оккупированной территории в качестве гарнизонов, так что для дальнейшего наступления у японцев не оставалось солдат. После разгрома под Тайэрчжуаном они учли этот урок и сосредоточили свои главные силы на сюйчжоуском направлении. Таким образом, эту ошибку можно считать временно исправленной. Третья ошибка: не было обеспечено стратегическое взаимодействие. Внутри каждой из двух группировок — в Центральном и Северном Китае — в общем существовало некоторое взаимодействие, но взаимодействие между самими этими группировками полностью отсутствовало: когда на южном участке Тяньцзинь-Пукоуской железной дороги шли бои под Сяобэнпу, на северном участке этой же дороги японцы не проявляли никакой активности; точно так же, когда на северном участке шли бои под Тайэрчжуаном, японцы на южном участке дороги и не шевельнулись. После того как им и здесь и там крепко попало и для инспектирования явился военный министр Японии, а примчавшийся в Китай начальник японского генерального штаба взял командование на себя, можно считать, что на время установился некоторый контакт. В рядах японских помещиков, буржуазии и милитаристов существуют весьма серьёзные противоречия, которые всё больше углубляются, и одним из конкретных проявлений этих противоречий является отсутствие взаимодействия менаду различными фронтами в Китае. Четвёртой ошибкой является то, что были упущены стратегически благоприятные моменты. Наиболее яркое проявление это нашло в том, что после захвата Нанкина и Тайюаня японцы остановились — главным образом из-за того, что у них не хватило живой силы, не оказалось войск для стратегического преследования. Пятая ошибка состоит в том, что, хотя они осуществили много окружений, им редко удавалось уничтожать окружённые войска. До сражения под Тайэрчжуаном в операциях под Шанхаем, Нанкином, Цанчжоу, Баодином, Нанькоу, Синькоу и Линьфынем разбитых китайских частей было много, а взятых в плен — мало. В этом нашла своё выражение неповоротливость японского командования.
Перечисленные пять ошибок — медленное наращивание сил, отсутствие стратегического взаимодействия, отсутствие отчётливо выраженного главного удара, неиспользование благоприятных моментов и незначительное количество уничтоженных войск при большом числе окружений — свидетельствуют о несостоятельности японского командования в период, предшествовавший сражению под Тайэрчжуаном. Хотя после сражения под Тайэрчжуаном в руководство японскими войсками и были внесены некоторые коррективы, тем не менее из-за таких факторов, как нехватка живой силы и внутренние противоречия Японии, японское командование неизбежно будет допускать ошибки и впредь, причём, спасая положение в одном месте, оно будет проваливаться в другом. Например, сосредоточение сил у Сюйчжоу создало большую брешь на захваченной японцами территории Северного Китая, и это дало нам возможность беспрепятственно развертывать партизанские действия.
Всё сказанное относится к ошибкам, допущенным самим противником, а не навязанным ему нами. Однако мы можем сознательно навязывать противнику многие ошибочные действия, то есть путем разумных и эффективных мероприятий и при поддержке организованных народных масс дезориентировать противника и заставлять его действовать так, как хотим мы. Например, можно использовать демонстрации, о возможности которых уже говорилось выше. Всё это показывает, что некоторые возможности для побед мы можем найти даже в действиях командования противника. Но мы не должны рассматривать эту возможность как важную основу для своих стратегических планов. Наоборот, пусть лучше наши планы будут основаны на предположении, что противник совершит минимум ошибок, — так будет надёжнее.
Далее, подобно тому как мы можем использовать промахи противника, последний может использовать наши промахи. Поэтому задача нашего командования состоит и в том, чтобы допускать как можно меньше промахов, которыми мог бы воспользоваться противник. Однако ошибки командования противника уже имели место; такие ошибки будут иметь место и впредь, они могут создаваться и нашими усилиями — и все они могут быть использованы в наших интересах. Руководители войны против японских захватчиков должны прилагать все старания, чтобы использовать эти ошибки. В стратегическом и оперативном руководстве противника многое никуда не годится, однако в области управления боем, то есть в тактическом руководстве боевыми действиями частей и подразделений, у него есть много такого, чему нам следует поучиться.
Решительные сражения в войне против японских захватчиков можно разделить на три категории: во-первых, решительные сражения и бои, в успехе которых есть уверенность, — их следует вести неуклонно; во-вторых, решительные сражения и бои, в успехе которых нет уверенности, — от них следует уклоняться и, наконец, в-третьих, такие решительные стратегические сражения, в которых на карту ставится судьба страны, — их следует категорически избегать. И в этом вопросе также проявляется отличие войны против японских захватчиков от многих других войн. На первом и втором этапах войны, когда противник силён, а мы слабы, он стремится к тому, чтобы мы сосредоточили свои главные силы и дали ему решительное сражение; нам же нужно, наоборот, выбирать выгодные для себя условия и только в тех случаях, когда у нас имеется уверенность в успехе, сосредоточив превосходящие силы, давать противнику решительные сражения и бои. Примером этого могут служить сражения под Пинсингуанем, Тайэрчжуаном и целый ряд других. В невыгодных условиях, при отсутствии уверенности в успехе, надо уклоняться от решительных сражений, примером чего может служить установка, которой мы руководствовались в сражении под Чжандэ и в ряде других случаев. Решительного же стратегического сражения, в котором ставилась бы на карту судьба страны, надо категорически избегать, как это, например, было сделано недавно путём эвакуации Сюйчжоу. Таким образом мы сорвали план противника, рассчитанный на скоротечную войну, вынудив его вести с нами войну затяжную. Такой курс неосуществим в стране с небольшой территорией; его трудно применить и в стране политически слишком отсталой. Но Китай является большой страной, переживающей эпоху прогресса, и для него эта задача посильна. Если мы избежим решительного стратегического сражения, то хотя мы и потеряем при этом некоторую часть своей территории, но, как говорится, «был бы лес, а дрова будут»: у нас ещё сохранится обширная территория для маневрирования, и мы сможем выжидать, способствуя тем временем прогрессу нашей страны, росту международной помощи и наступлению внутреннего развала в лагере противника. Это — наилучший план ведения войны против японских захватчиков. Ретивые сторонники теории скорой победы, не выдерживая тернистого пути затяжной войны, стремятся к скорой победе, и стоит только положению хоть немного измениться к лучшему, как они начинают вопить о необходимости решительного стратегического сражения. Если следовать их советам, то делу войны против японских захватчиков будет нанесён тяжёлый ущерб, а затяжной войне придёт конец, и мы сыграем на руку противнику. Вот это было бы действительно наихудшим планом ведения войны!
Отказ от решительного сражения требует оставления территории; в этом нет никакого сомнения. В тех случаях, когда избежать этого невозможно (и только в таких случаях), нужно оставлять территорию без колебаний. Раз уж сложилось такое положение, то об этой территории нечего и жалеть. Это — правильная политика «выигрыша времени за счёт территории». Из истории известно, что Россия, отступив без колебаний с целью избежать решительного сражения, победила Наполеона, чья слава в то время гремела по всему миру22. В настоящее время Китай должен поступать точно так же.
А не надо ли опасаться того, что нас будут поносить за «непротивление»? Нет, не надо. Вот если совсем не воевать, идти на соглашение с врагом, то это будет непротивлением, которое не только заслуживает поношения, но и совершенно недопустимо. А упорно вести войну против японских захватчиков, избегая ловушек, которые ставит враг, не подставляя главные силы нашей армии под удар, который сказался бы на всем дальнейшем ходе войны, одним словом, не допускать порабощения страны — совершенно необходимо. Всякие сомнения на этот счёт представляют собой проявление близорукости в вопросах войны и в конечном счёте обязательно приводят в лагерь сторонников теории неизбежного порабощения Китая. В своё время мы критиковали безрассудную удаль, признающую только наступление и не признающую отступления, именно потому, что если бы эта «удаль» стала всеобщим поветрием, то мы потеряли бы возможность продолжать войну и в конечном счёте это навлекло бы на Китай угрозу порабощения.
Мы стоим за решительные действия, когда для них имеются выгодные условия, — идёт ли речь об отдельных боях или о более или менее крупных сражениях. В таких случаях пассивность совершенно недопустима. Только в таких решительных сражениях можно добиться уничтожения или истощения противника, и на такие сражения должен идти, не колеблясь, каждый участник войны против японских захватчиков. Здесь потребуются значительные частичные жертвы; но тот, кто считает, что надо избегать всяких жертв, является трусом, страдает японобоязныо, против которой надо решительно бороться. Казнь таких дезертиров, как Ли Фу-ин и Хань Фу-цзюй, — справедливая мера наказания. Ратовать за доблесть, отвагу и героическое самопожертвование в войне при условии правильного планирования боевых действий совершенно необходимо: без этого невозможны ни затяжная война, ни окончательная победа. Мы уже сурово заклеймили так называемую «установку на бегство», признающую только отступление и не признающую наступления, и выступили за строгую дисциплину именно потому, что одолеть сильного противника возможно только в результате правильно спланированного и героически проведенного решительного сражения. Что же касается «установки на бегство», то она оказывает прямую поддержку теории неизбежного порабощения Китая.
Нет ли прямого противоречия в том, что мы сначала даем героический бой, а потом оставляем территорию? Не напрасно ли льётся кровь в этих героических боях? Такие вопросы совершенно нелепы. Не напрасно ли мы едим, если потом испражняемся? Не напрасно ли мы ложимся спать, если потом встаём? Разве можно так ставить вопрос? Мне кажется, что нельзя. Говорят: если есть, так уж есть до конца, если спать, так уж спать до конца, если героически драться, так уж драться до реки Ялуцзян. Это — субъективистский формалистический бред; в действительной жизни так не бывает. Кому не ясно, что кровопролитные бои ведутся ради выигрыша времени и подготовки контрнаступления и что хотя нам приходится оставлять некоторую часть территории, зато мы выигрываем время, достигаем цели — уничтожаем и истощаем силы противника, приобретаем опыт ведения войны, Поднимаем ещё не участвующие в борьбе народные массы, повышаем свой удельный вес на международной арене. Напрасно ли в таком случае проливается кровь? Отнюдь нет. Территория оставляется ради сохранения сил армии и ради сохранения самой территории, так как если в невыгодных условиях не оставить часть территории и безрассудно ввязаться в решительное сражение, не имея никакой уверенности в успехе, то в результате, потеряв армию, мы неизбежно потеряем и всю территорию, а тогда уж и подавно не может быть речи о возвращении утраченной территории. Капиталисту для ведения дел нужно иметь капитал, а потерпев полное банкротство, он перестаёт быть капиталистом; игроку для игры нужны деньги, а если он поставит на карту всё и счастье ему изменит, то ему уже не на что будет продолжать игру. Жизнь течёт извилисто, зигзагами, а вовсе не ровно и прямо. Это же относится и к войне, и не могут уразуметь эту истину одни только формалисты.
Мне думается, что сказанное выше относится также и к решительному сражению на этапе стратегического контрнаступления. Хотя противник на этом этапе и будет слабой стороной, а мы будем обладать превосходством, тем не менее принцип «вести решительные сражения при наличии выгодных условий и уклоняться от них при отсутствии этих условий» останется в силе вплоть до того момента, когда мы дойдём до реки Ялуцзян. Таким образом мы сможем всегда сохранять инициативу за собой; нужно полностью игнорировать всяческие провокации врага и подстрекательства со стороны, не обращать на них никакого внимания, ни в коей мере не поддаваться им. Только тех военачальников, которые в войне против японских захватчиков будут проявлять подобную выдержку, можно считать отважными и проницательными полководцами. До людей, вспыхивающих, как порох, от одной искры, эта истина не доходит. На первом этапе мы оказались в известной степени в состоянии стратегической пассивности, но, тем не менее, во всех сражениях нам надо захватывать инициативу. И впредь на любом этапе мы тоже должны всегда держать инициативу в своих руках. Мы — за затяжную войну, за окончательную победу и против азартных игроков, безрассудно бросающих на карту всё.
Имея перед собой революционный Китай, японские империалисты ни в малейшей мере не ослабят своего наступления и гнёта: это обусловлено самой сущностью японского империализма. Если Китай не будет оказывать сопротивления, Япония сразу, без единого выстрела, легко оккупирует всю страну. Примером может служить утрата четырёх северо-восточных провинций. Если Китай будет оказывать сопротивление, то Япония будет пытаться подавить это сопротивление и не прекратит своих попыток до тех пор, пока не окажется, что она не в состоянии преодолеть сопротивление Китая. Это — непреложный закон. Захватнические аппетиты японских помещиков и буржуазии очень велики. Ставя себе целью наступление на юг — на Малайский архипелаг и на север — на Сибирь, они сначала ударили по Китаю, чтобы пробить брешь в центре. Все те, кто полагает, что Япония удовольствуется оккупацией Северного Китая и района провинций Цзянсу и Чжэцзян, а затем остановится, совершенно не понимают, что империалистическая Япония, вступившая в новый этап развития и стоящая на краю гибели, — уже не прежняя Япония. Когда же мы утверждаем, что существует предел для количества войск, которое Япония может выставить, и предельный рубеж, дальше которого она не может продвигаться, мы имеем в виду, во-первых, что, готовясь к наступлению в других направлениях и к обороне от других своих противников, Япония при тех силах, которыми она обладает, может направить в Китай лишь определённое количество войск и должна ограничить своё продвижение пределами своих возможностей; во-вторых, что Китай доказал свои успехи на пути прогресса и свою способность к упорному сопротивлению, и невозможно себе представить, чтобы Япония вела яростное наступление, а Китай не имел необходимых сил для сопротивления. Япония не сможет оккупировать весь Китай, но во всех районах, куда противник будет в состоянии проникнуть, он не пожалеет усилий для подавления сопротивления Китая, причём он не прекратит своего нажима до тех пор, пока японский империализм, в силу внутренних и международных условий, не столкнётся непосредственно с кризисом, который сведёт его в могилу.
Развитие внутренней политики Японии может пойти только по одному из двух путей: либо правящие классы скоро потерпят крах, власть перейдёт к народу и следствием этого будет прекращение войны — однако такой возможности пока нет, — либо помещики и буржуазия будут с каждым днём всё больше фашизироваться и продолжать войну вплоть до своей гибели; это и есть тот путь, которым Япония идёт сейчас. Третьего пути нет. Все те, кто лелеет надежду, что умеренные круги японской буржуазии выступят и прекратят войну, предаются пустым иллюзиям. Умеренные капиталистические круги Японии уже стали пленниками японских помещиков и финансовых магнатов. Таково реальное политическое положение, существующее в Японии уже много лет. Начав войну с Китаем, Япония, если Китай не нанесёт ей в войне смертельного удара и если она сохранит ещё достаточно сил, неизбежно попытается начать наступление на страны Южных морей или на Сибирь или даже, возможно, в обоих этих направлениях. Как только в Европе вспыхнет война, Япония приступит к осуществлению этих планов, так как алчные аппетиты японских правителей необычайно разгорелись. Конечно, существует и другая возможность: под влиянием могущества Советского Союза и значительного ослабления Японии в войне с Китаем ей придётся отказаться от своего первоначального плана наступления на Сибирь и на этом направлении занять полностью оборонительную позицию. Однако возникновение такой ситуации не ослабит наступления Японии на Китай; наоборот, оно приведёт к усилению этого наступления, так как тогда у Японии останется только один путь — поглощение слабого. В этом случае задачи решительного ведения войны против японских захватчиков, задачи укрепления единого национального фронта и проведения твёрдой линии на затяжную войну станут ещё сложнее, и тогда малейшее ослабление наших усилий станет ещё более недопустимым.
При таком положении главным условием победы Китая над Японией является сплочение всей страны и во сто крат больший, чем до сих пор, всесторонний прогресс. Китай переживает эпоху прогресса и уже добился невиданного сплочения, но степень этого прогресса и сплочения сегодня ещё очень недостаточна. Япония смогла оккупировать такую обширную территорию потому, что на стороне Японии — сила, на стороне Китая — слабость; эта слабость является прямым следствием накопившихся за сотню лет и особенно за последнее десятилетие всевозможных ошибок, задерживающих прогресс Китая на его нынешнем уровне. В настоящее время мы не можем победить такого сильного врага, как Япония, не прилагая длительных и серьёзных усилий. Задач, для разрешения которых нужно прилагать эти усилия, очень много. Здесь я скажу только о двух важнейших: добиться прогресса в деле строительства армии и прогресса в деле мобилизации народа.
Обновление армии невозможно без ее модернизации, без повышения её технической оснащённости. Без этого будет невозможно прогнать противника за реку Ялуцзян. При использовании же войск нужно осуществлять передовую, гибкую стратегию и тактику, без чего тоже невозможно одержать победу. Однако основа армии — это солдат. Не прививая войскам прогрессивного политического духа, не ведя для этой цели прогрессивной политической работы, невозможно достигнуть подлинного единения (в «КК»: «…единства…») офицеров и солдат, невозможно возбудить в них величайший энтузиазм в борьбе против японских захватчиков, а следовательно, невозможно подвести под всю нашу технику и тактику такую базу, на которой наилучшим образом проявится присущая им эффективность. Когда мы утверждаем, что, несмотря на техническое превосходство японской армии, она всё же в конечном счёте обязательно потерпит поражение, мы имеем в виду, помимо урона, который мы причиняем противнику своими действиями на уничтожение и на истощение, ещё и то обстоятельство, что боевой дух вражеской армии в конце концов под нашими ударами поколеблется и что оружие этой армии находится в ненадёжных руках. А у нас положение обратное: офицеры и солдаты имеют общие политические цели в войне против японских захватчиков. Таким образом, мы имеем основу для политической работы во всех армиях, борющихся против японских захватчиков. В армии следует провести известную демократизацию. Прежде всего надо упразднить феодальные порядки — рукоприкладство и ругань — и добиться, чтобы офицеры и солдаты в повседневной жизни делили друг с другом все радости и печали (в «КК»: «…невзгоды»). Таким путём будет достигнуто единение (в «КК»: «…единство…») офицеров и солдат. Тогда (в «КК» это слово отстутствует, а через запятую продолжается предыдущее предложение) боеспособность армии колоссально возрастёт, и нам не придётся бояться, что в этой длительной и жестокой (в «КК»: «…суровой…») войне мы не устоим.
Корни, питающие великие силы войны, уходят глубоко в толщу народных масс. Япония осмелилась надругаться над нами прежде всего потому, что массы китайского народа не организованы. Стоит нам только избавиться от этого недостатка, как японские захватчики окажутся перед лицом поднявшегося многомиллионного китайского народа в таком же положении, как дикий буйвол перед стеной огня: достаточно крикнуть на него — и он в ужасе ринется в огонь и сгорит. Китаю нужен непрерывный поток пополнений для армии; существующую сейчас на местах нелепую практику вербовки солдат путем «ловли» и «покупки»23 следует немедленно запретить и заменить широкой и страстной политической агитацией; тогда легко будет, если понадобится, призвать в армию миллионы людей. В ходе освободительной войны мы испытываем большие финансовые затруднения, но стоит только мобилизовать народные массы, как финансы тоже перестанут представлять для нас проблему. Не может быть, чтобы государство, обладающее такой обширной территорией и таким многочисленным населением, страдало от оскудения казны. Армия должна сплотиться воедино с народом, чтобы народ видел в ней свою армию. Такая армия будет непобедимой, и одолеть её не смогут даже несколько империалистических держав, подобных Японии.
Многие думают, что наладить взаимоотношения между офицерами и солдатами, между армией и народом до сих пор (в «КК»: вместо «…до сих пор…» — «им») не удавалось из-за применения неправильных методов; я всегда говорю, что дело здесь в основной позиции (основной установке). А правильной установкой (в «КК»: «…позицией…») является уважение к солдату, уважение к народу. Из этой установки (в «КК»: «…неё…») вытекают и соответствующая политика, и методы, и формы. Если же отойти от этой установки (в «КК»: «…позиции»), то и политика, и методы, и формы неизбежно будут ошибочными, и тогда взаимоотношения между офицерами и солдатами, между армией и народом наладить никак не удастся. Три главных принципа политической работы в армии состоят в следующем: во-первых, единение (в «КК»: «…единство…») офицеров и солдат, во-вторых, единение (в «КК»: «…единство…») армии и народа и, в-третьих, разложение армии противника. Для успешного осуществления этих принципов необходимо исходить из правильной установки (в «КК»: «…придерживаться основной позиции»), а именно — из уважения к солдату, уважения к народу и уважения к человеческому достоинству сложивших оружие военнопленных (в «КК» просто: «… уважать солдат, уважать народ, уважать человеческое достоинство сложивших оружие военнопленных»). Те, кто считает, что здесь дело не в основной установке (в «КК»: «…позиции»), а в вопросах чисто технического порядка, (в «КК»: «…глубоко…») ошибаются, и их следует поправить.
В данный момент, когда оборона Уханя и других пунктов стала таким неотложным делом, полностью развязать активность армии и народа для поддержки войны становится нашей важнейшей задачей. Задачу обороны Уханя и других пунктов, вне всякого сомнения, необходимо поставить и выполнить по-настоящему. Однако в конечном счёте вопрос о том, удастся ли нам их отстоять, решается не субъективным желанием, а конкретными условиями; одним из важнейших конкретных условий является политическая мобилизация всей армии и всего народа на беззаветную борьбу. Без усилий, направленных на завоевание всех необходимых для этого условий, и даже при отсутствии хотя бы одного из этих условий дело неизбежно кончится тем же, чем оно кончилось под Нанкином и другими утраченными нами пунктами. Где будет китайский Мадрид? Он будет там, где будут созданы такие же условия, как в Мадриде. В прошлом у нас не было ни одного Мадрида, а теперь нам следует создать их несколько. Однако возможность этого будет целиком зависеть от условий. Основным же из этих условий является широкая политическая мобилизация всей армии и всего народа.
Во всей работе надо твёрдо придерживаться генеральной линии на укрепление единого антияпонского национального фронта, ибо только эта линия обеспечивает возможность упорно вести войну против японских захватчиков и осуществлять курс на затяжную войну, возможность повсеместно добиваться коренного улучшения взаимоотношений между офицерами и солдатами, между армией и народом, возможность полностью развязать активность армии и народа в деле защиты всех ещё не утраченных территорий и возвращения уже утраченных и, наконец, возможность завоевать окончательную победу.
Политическая мобилизация армии и народа — дело поистине исключительно важное. Мы всё время так настойчиво возвращаемся к этому вопросу потому, что, не разрешив его, действительно невозможно победить. Для победы, несомненно, необходим и целый ряд других условий, но это — основа основ победы. Единый антияпонский национальный фронт является единым фронтом всей армии и всего народа, а отнюдь не единым фронтом одних только партийных комитетов и членов каких-нибудь немногих партий и групп. Основная цель, ради которой создается единый антияпонский национальный фронт, — мобилизация всей армии и всего народа на участие в этом фронте.
Каковы же выводы? Выводы таковы: «При каких условиях Китай сможет победить и уничтожить силы японского империализма? Необходимы три условия: во-первых, создание единого антияпонского фронта в Китае, во-вторых, создание единого международного антияпонского фронта, в-третьих, подъём революционного движения японского народа, и народов японских колоний. Для китайского народа главным из этих трёх условий является великое объединение самого китайского народа».
«Как долго продлится эта война? Это будет зависеть от силы единого антияпонского фронта в Китае, а также от многих других решающих факторов в Китае и в Японии». «Если же эти условия не осуществятся в скором времени, то война должна затянуться, но результаты её будут такими же: Япония потерпит поражение, а Китай победит, только в этом случае жертв будет больше и нам придётся пережить период тяжёлых страданий». «Наша стратегическая линия должна заключаться в том, чтобы использовать наши главные силы в операциях на очень растянутых и нестабильных фронтах». «Для достижения победы китайская армия должна вести в высшей степени маневренную войну на обширном театре военных действий».
«Наряду с использованием для ведения маневренной войны обученных войск надо организовать многочисленные партизанские отряды из крестьян». «В ходе войны… техническое оснащение китайской армии будет постепенно улучшаться. Поэтому в последний период войны Китай сможет перейти к позиционным методам ведения военных действий и атаковать укреплённые позиции японцев на оккупированной ими территории. Таким образом, в результате длительного истощения Японии в войне с Китаем её экономику постигнет крах, а дух японских солдат будет сломлен в бесчисленных изнурительных боях. Что же касается Китая, то в ходе войны против японских захватчиков его потенциальные силы будут всё больше и больше прорываться на поверхность, и революционные массы будут непрерывным и мощным потоком вливаться в ряды армии, чтобы сражаться за свободу. Используя все эти факторы в сочетании с другими факторами, мы сможем на оккупированной Японией территории нанести сокрушительный удар по её укреплениям и опорным базам и изгнать армию японских агрессоров из Китая». (Из беседы с Э. Сноу в июле 1936 года.)
«Политическая обстановка в Китае отныне вступила в новый этап… Центральная задача на новом этапе состоит в том, чтобы мобилизовать все силы для завоевания победы в этой войне». «Ключом к победе в войне против японских захватчиков теперь является развёртывание уже начатой войны во всеобщую, общенациональную войну. Только в такой всеобщей, общенациональной войне мы сможем добиться окончательной победы». «В результате серьёзных недостатков, которые имеются в деле ведения войны против японских захватчиков в настоящее время, в дальнейшем ходе этой войны могут иметь место многие военные неудачи, отступления, расколы, измены внутри страны, временные и частичные сговоры с врагом. Поэтому следует учитывать, что эта война будет тяжёлой и затяжной. Но мы уверены, что уже начатая война против японских захватчиков благодаря усилиям нашей партии и всего народа будет продолжаться и развёртываться, сметая все препятствия на своём пути». (Из «Решения о современном положении и задачах партии», принятого Центральным Комитетом Коммунистической партии Китая в августе 1937 года.)
Таковы выводы. Сторонникам теории неизбежного порабощения Китая противник представляется сверхъестественно сильным, а Китай кажется ничтожным, как былинка. Сторонники теории скорой победы, наоборот, считают противника ничтожной былинкой, а Китай мнят сверхъестественно сильным. И те, и другие ошибаются. Мы в корне расходимся и с теми, и с другими: война против японских захватчиков будет затяжной войной, и окончательная победа будет принадлежать Китаю — таков наш вывод.
На этом я заканчиваю свои лекции. В данный момент, когда развёртывается великая война против японских захватчиков, очень многим хочется обобщить имеющийся опыт, чтобы воспользоваться им для завоевания полной победы. Я коснулся здесь лишь в самых общих чертах опыта истекших десяти месяцев; если угодно, это можно рассматривать как некоторое обобщение. Затронутые мной вопросы заслуживают всеобщего внимания и широкого обсуждения. Я дал только общий обзор этих вопросов и надеюсь, что вы, товарищи, займётесь их изучением и обсуждением и внесёте свои поправки и дополнения.
* См. примечание 8 к работе «Вопросы стратегии партизанской войны против японских захватчиков» в настоящем томе.
** См. примечания 24, 25, 26, 27, 28, 29 к работе «Стратегические вопросы революционной войны в Китае» в
1 Теория неизбежного порабощения Китая выражала взгляды гоминдана. Гоминдан не хотел оказывать сопротивление японским захватчикам и впоследствии стал оказывать его только под нажимом. После событий у Лугоуцяо группировка Чан Кай-ши скрепя сердце пошла на участие в сопротивлении Японии, и тогда носителями теории неизбежного порабощения Китая стали ванцзинвэевцы, которые намеревались капитулировать перед Японией и впоследствии действительно капитулировали. Однако теория неизбежного порабощения Китая имела хождение не только в гоминдане; её влияние сказывалось и в некоторых средних слоях общества и даже среди части отсталых трудящихся. Это объяснялось тем, что гоминдановское правительство насквозь прогнило и терпело в войне поражение за поражением, а японская армия безостановочно продвигалась вперёд и в первый же год войны вышла к Уханю; всё это породило среди отсталой части населения глубоко пессимистические настроения.
2 Эти взгляды существовали в рядах Коммунистической партии Китая. В первые полгода войны против японских захватчиков в партии имела место тенденция недооценивать силы противника; люди считали, что Японии не выдержать и одного удара. Они исходили вовсе не из того, что считали силы руководимых коммунистической партией войск и организованных народных масс очень большими; наоборот, они знали что в то время эти силы были ещё незначительны; они исходили из того, что гоминдан пошёл на участие в сопротивлении японским захватчикам и, как им казалось, обладал большими силами, которые могли совместно с силами коммунистической партии успешно громить японских захватчиков. Они видели лишь одну сторону дела — временное участие гоминдана в сопротивлении захватчикам, но забывали другую сторону — реакционность и гнилость гоминдана; отсюда и возникла такая ошибочная оценка положения.
3 Такова была точка зрения Чан Кай-ши и компании. Оказавшись вынужденным вести войну против японских захватчиков, чанкайшистский гоминдан, не веря в собственные силы и уж подавно не веря в силы народа, возлагал все свои надежды на скорое получение помощи извне.
4 Тайэрчжуан находится в южной части провинции Шаньдун. В марте 1938 года в районе Тайэрчжуана произошло сражение между китайской армией и армией японских агрессоров. Японской армии, насчитывавшей
5 Эта точка зрения была выдвинута в одной из передовых статей газеты «Дагунбао», являвшейся в то время органом гоминдановской клики «Политических наук». Сторонники этой точки зрения возлагали надежды на счастливое стечение обстоятельств и полагали, что с помощью нескольких побед, подобных победе под Тайэрчжуаном, можно будет остановить японские войска и тем самым избежать мобилизации сил народа для затяжной войны; такая мобилизация угрожала бы безопасности их класса. Весь гоминдан в то время был проникнут этими настроениями надежды на счастливое стечение обстоятельств.
6 Имеется в виду возникшее в 1898 году движение за реформы. Это движение представляло интересы части либеральной буржуазии и просвещённых помещиков; его возглавляли Кан Ю-вэй, Лян Ци-чао, Тань Сы-тун и другие, и оно было поддержано императором Гуан Сюем; однако движению недоставало массовой базы. Юань Ши-кай, располагавший в то время военными силами, выдал тайные планы сторонников реформ императрице Цы Си, которая возглавляла реакционную клику. Цы Си вновь захватила власть, лишила свободы императора Гуан Сюя и казнила Тань Сы-туна и ещё пять лидеров движения. Так трагически закончилось это движение.
7 16 января 1938 года японский кабинет опубликовал заявление, в котором провозгласил курс на порабощение Китая вооружённой силой; в то же время японский кабинет проводил в отношении гоминдановского правительства политику нажима и уговоров капитулировать, заявляя, что если гоминдановское правительство «по-прежнему будет инспирировать антияпонскую войну», то японское правительство создаст и будет поддерживать в Китае новую, марионеточную власть и перестанет рассматривать гоминдановское правительство как сторону в дальнейших переговорах.
8 Имеются в виду главным образом Соединённые Штаты Америки.
9 Имеются в виду правительства империалистических стран — Англии, США и Франции.
10 Предсказанная здесь товарищем Мао Цзэ-дуном возможность изменения положения Китая к лучшему на этапе равновесия сил в воине против японских захватчиков полностью осуществилась в освобождённых районах, находившихся под руководством Коммунистической партии Китая. В районах же гоминдановского господства вследствие того, что правящая клика во главе с Чан Кай-ши пассивно относилась к борьбе против японских захватчиков и активно боролась против коммунистов, против народа, положение не только не улучшилось, а, наоборот, ухудшилось. Однако это вызвало протест широких народных масс и рост их сознательности. (Анализ этих фактов дан в работе товарища Мао Цзэ-дуна «О коалиционном правительстве».)
11 Сторонники «теории безграничной силы оружия» считали, что поскольку Китай в отношении вооружения уступает Японии, он обязательно потерпит поражение в войне. Этот взгляд разделяли все главари реакционной клики гоминдана (включая и Чан Кай-ши).
12 Будда (Сакья-Муни) — основатель буддийской религии. Сунь У-кун, герой фантастического китайского романа XVI века «Си ю цзи» («Путешествие на запад») — обезьяна, которая обладала способностью, перекувырнувшись, перенестись за 108 тысяч ли (это до хрена, а если точно — 62 тыс. км); однако когда Сунь У-кун попал на ладонь Будды, то, сколько он ни кувыркался, уйти с неё не мог. Больше того, Будда повернул руку ладонью вниз и накрыл Сунь У-куна. Пальцы Будды превратились в пять связанных между собой горных цепей, прижавших Сунь У-куна к земле.
13 В августе 1935 года на VII конгрессе Коммунистического Интернационала товарищ Димитров говорил: «…фашизм — это безудержный шовинизм и захватническая война» (Г. Димитров, «В борьбе за единый фронт против фашизма и войны», Партиздат ЦК
14 См. В.И. Ленин, «Социализм и война», глава I (Соч., т. 21, стр. 276. — Прим. ред.) и «Крах II Интернационала», раздел 3 (Соч., т. 21, стр.
15 Чэнпу — пункт в нынешнем уезде Пусянь провинции Пинъюань. В 632 году до н.э. здесь происходила большая битва между войсками княжеств Цзинь и Чу. В начале войны армия Чу обладала превосходством сил. Армия Цзинь отступила на 90 ли (52 км) и, нацелившись на правый и левый фланги, как на слабые места армии Чу, нанесла по ним сильные удары, в результате которых армия Чу потерпела тяжёлое поражение.
16 В 204 году до н.э. ханьские войска во главе с полководцем Хань Синем дали сражение армии Чжао Се в пункте Цзинсин. Армия Чжао Се, насчитывавшая до 200 тысяч человек, в несколько раз превосходила по численности ханьские войска. Хань Синь расположил свои войска так, что за их спиной была река, и его армия дралась стойко; одновременно он направил войска для неожиданного удара по слабо охраняемому тылу армии Чжао Се. В результате армия Чжао Се под ударами с фронта и с тыла потерпела тяжёлое поражение.
17 В конце XVIII и в начале XIX веков Наполеон вёл войны с Англией, Пруссией, Австрией, Россией и многими другими государствами Европы. В многочисленных кампаниях армия Наполеона, уступавшая по своей общей численности армиям его врагов, тем не менее одерживала победы.
18 В 383 году н.э. Фу Цзянь — правитель государства Цинь, недооценивавший силы армии государства Цзинь, выступил в поход и напал на Цзинь. Армия Цзинь нанесла поражение авангарду армии Цинь на реке Лоцзянь, в нынешнем уезде Шоуян провинции Аньхуэй, и затем продолжала наступление по суше и по воде. Фу Цзянь поднялся на стену города Шоуян и посмотрел в сторону противника. Он увидел, что цзиньская армия выстроилась в полном боевом порядке. Затем, когда он взглянул на гору Багуншань, травы и кустарник на горе показались ему солдатами; решив, что перед ним мощный противник, он страшно перепугался. (См. также примечание 29 к работе «Стратегические вопросы революционной войны в Китае» в 1-м томе настоящего издания.)
19 Речь идёт о том, что Чан Кай-ши, Ван Цзин-вэй и их приспешники в 1927 году изменили первому единому национальному демократическому фронту между гоминданом и коммунистической партией и на протяжении десяти лет вели антинародную войну, что лишило китайский народ возможности широко организоваться. Ответственность за это несёт реакционная клика гоминдана, возглавляемая Чан Кай-ши.
20 Сян-гун был правителем княжества Сун в эпоху Чуньцю, в VII веке до н.э. В 638 году до н.э. княжество Сун вело войну с сильным княжеством Чу. Войска княжества Сун уже построились в боевые порядки, когда армия Чу ещё переправлялась через разделявшую противников реку. Один из сановников Сян-гуна, зная, что у Чу войск много, а у Сун мало, предложил воспользоваться моментом и атаковать войска Чу, пока те ещё не закончили переправу. Но Сян-гун ответил: «Нельзя, так как благородный муж не нападает на человека в момент, когда тот находится в затруднении». Когда войска княжества Чу переправились через реку, но ещё не построились в боевые порядки, сановник князя опять стал предлагать ему атаковать армию Чу. Сян-гун ответил: «Нельзя, так как благородный муж не нападает на войска, не построившиеся для боя». Только дождавшись, пока войска Чу полностью изготовились к бою, Сян-гун отдал приказ об атаке. В результате княжество Сун потерпело тяжёлое поражение, а сам Сян-гун был ранен. (См. летопись «Цзочжуань»,
21 В 1937 году армия японских агрессоров, захватив Бэйпин и Тяньцзинь, двинулась на юг вдоль Тяньцзинь-Пукоуской железной дороги и начала наступление на провинцию Шаньдун. Гоминдановский милитарист Хань Фу-цзюй, много лет властвовавший в провинции Шаньдун, не дав боя, бежал в провинцию Хэнань.
22 В 1812 году Наполеон с
23 Гоминдан пополнял свою армию следующим способом: во все стороны посылались войска и полиция, которые хватали людей и силой отправляли их в армию. Схваченных таким образом связывали веревками, как преступников. Те, у кого имелись средства, подкупали гоминдановских чиновников и нанимали рекрутов вместо себя.
Мао Цзэ-дун. Избранные произведения. Том 2. — М., Издательство иностранной литературы, 1953. — сс.