Товарищ Мао Цзэ-дун говорит:
Необходимо проявлять особую бдительность по отношению к таким карьеристам и интриганам, как Хрущёв, предотвращать захват ими руководства в партийных и государственных органах различных ступеней.
Цитируется по статье «О хрущёвском псевдокоммунизме и его всемирно-историческом уроке»
Великая пролетарская культурная революция, подобно порывам бури, сотрясает весь Китай, весь мир.
Обстановка весьма благоприятная. Великая пролетарская культурная революция, начавшаяся с широкой критики в области культуры, после года волнующих битв ныне победоносно переходит в широкую массовую критику в адрес горстки самых крупных лиц в партии, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти. Эта широкая критика имеет огромное политическое значение. Она представляет собой развитие вглубь борьбы пролетарских революционеров за захват власти, является важным шагом в ликвидации ревизионистского яда, идейной движущей силой, мобилизующей многомиллионные массы на «разгром, критику и преобразования», является грандиозной массовой борьбой за дальнейшее проведений пролетарской революционной линии Председателя Мао Цзэ-дуна в области политики, экономики, культуры и военного дела.
Перед нами две книги — «Идеалы, стремления и духовная жизнь» (здесь сокращённо называемая «Идеалы»), выпущенная издательством «Чжунго циннянь чубаньшэ» в 1962 году, и «Мысли, чувства и литературный талант» (здесь сокращенно называемая «Мысли») — издательством «Гуандун жэньминь чубаньшэ» в 1964 году. В развёртывании широкой критики обе эти книги представляют собой для нас замечательный негативный материал. Будучи «родными сестрами» чёрной книги «О работе над собой», они дают весьма живое представление о реакционной отвратительной душонке ревизиониста Тао Чжу.
Вплоть до XI пленума ЦК КПК восьмого созыва Тао Чжу был верным исполнителем буржуазной реакционной линии, представляемой китайским Хрущёвым. После этого пленума, после разоблачения всей партией реакционного обличья двух самых крупных лиц в партии, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти, Тао Чжу стал главным представителем, продолжавшим осуществлять буржуазную реакционную линию. Вкупе со своими верными клевретами вроде контрреволюционного ревизиониста Ван Жэнь-чжуна он продолжал бешено бороться против представляемой Председателем Мао Цзэ-дуном пролетарской революционной линии и извращать её, выступать против великих идей Мао Цзэ-дуна и бойкотировать их. Он собирал вокруг себя ренегатов и изменников, вступал в сговор с лицами в партии, идущими по капиталистическому пути и стоящими у власти, и всюду давал указания, направленные на зажим революционных масс, поддерживал контрреволюционных ревизионистов и всякую нечисть и покровительствовал им, тщетно пытался, прибегая к подлым махинациям, затушевать и отвергнуть критику XI пленума ЦК партии восьмого созыва в адрес самых крупных лиц в партии, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти.
Поступательный ход истории, как правило, быстро превращает в смехотворных скоморохов всех тех. кто переоценивает силы реакции, недооценивает силы народа и, наперекор всему, безрассудно тщится выдать себя за «героя». 30 июля 1966 года эта особа, хвастливо назвавшая себя «в основном пролетарским революционером», потрясая кулаком на
«Я последовательный революционер». Хорошо, используем же эти две книги в качестве основного материала и посмотрим, за кем же «последовательно» шёл этот «последовательный революционер», какого рода «революцию» он «совершал», какие «идеалы» он отстаивал, какие «стремления» он рекламировал, «мысли и чувства» какого класса он проповедовал, какую «духовную жизнь» он вёл.
К какой «стороне» принадлежит Тао Чжу? Какой стороны «идеалы» рекламируются в этих книгах? Стоит обратиться к его собственным высказываниям, и всё станет ясным.
В августе 1955 года, когда наблюдался подъём социалистических преобразований сельского хозяйства и кустарной промышленности, когда между пролетариатом и буржуазией шла борьба не на жизнь, а на смерть, Тао Чжу выскочил на сцену и, бия себя в грудь, заявил: «Все мы одна сторона — сторона китайского народа. Все мы, за исключением контрреволюционеров, должны теснейшим образом сплотиться»5-1. Но «всех», «за исключением контрреволюционеров», нужно рассматривать с точки зрения раздвоения единого: одна сторона — пролетариат, другая сторона — буржуазия. Злобно клевеща на идейное перевоспитание интеллигенции как на «оскорбление личности», Тао Чжу несёт чушь о том, будто реакционная идеология Ху Ши всего лишь «вопрос метода мышления» и будто «тридцать-сорок лет спустя» всё «будет ясно»5-2. Совершенно очевидно, что под словами «все мы» Тао Чжу подразумевает буржуазию и её агентов вроде Ху Ши. А какая-то «сторона китайского народа», «теснейшим образом» обняться с которой предлагает Тао Чжу, фактически состоит из антинародных буржуазных реакционеров.
В том же докладе Тао Чжу с беспредельным сочувствием говорит: «Укрывшиеся на континенте контрреволюционеры находятся сейчас в жалком положении, настроение у них тяжёлое». В словах звучит голос сердца. И «жалкое», и «тяжёлое». Этими словами Тао Чжу одним росчерком пера зачеркнул и мерзость и жестокость контрреволюционеров, но зато ярко обрисовал свою «духовную жизнь», «духовную жизнь» человека, чьё сердце бьётся в унисон с контрреволюционерами. Однако эти слова, столь замечательно отразившие его «платформу», не включены в «сокращённый текст» и были вычеркнуты при составлении книги.
Двумя годами позже, в мае 1957 года, когда правые элементы развернули бешеное наступление, Тао Чжу немедленно начал писать газетные статейки, в которых расшумелся, будто «теперь классы уже в основном исчезли», «противоречия между врагами и нами в стране уже разрешены», в диктатуре пролетариата «функция диктатуры должна быть ослаблена», надо «переключиться» на «руководство производством», на «организацию хозяйственной жизни народа»6-1. Помещики, кулаки и буржуа — все-де стали членами одной «большой семьи», диктатуру пролетариата якобы можно отменить, и сразу же появится «общенародное государство», единственная функция которого — «руководство производством». Этот насквозь ревизионистский напев, направленный на свержение диктатуры пролетариата, полностью раскрывает обличье этого главаря правых буржуазных элементов.
Ещё двумя годами позже, в первой половине 1959 года, во время дальнейшего углубления социалистической революции, Тао Чжу в статье «Характер сосны» призывал «никогда не сгибаться перед тяжёлыми обстоятельствами»7-1; а в статье «Революционная стойкость» он ратовал за то, чтобы стоять «лицом к морю» и выдерживать «порывы бури»7-2. Грандиозный большой скачок, героические устремления революционного народа преобразовать мир он называет «тяжёлыми обстоятельствами»; а когда буря социалистической революции нанесла удар буржуазии, помещикам, кулакам, контрреволюционерам, вредным и правым элементам, а также их агентуре — антипартийной группировке Пэн Дэ-хуая, он истошно завопил о необходимости «выдерживать порывы бури». Тут не требуется добавлять ни одного слова, его контрреволюционная позиция и без того ясна.
Прошло ещё шесть лет. Наступил 1965 год. После великого X пленума ЦК КПК восьмого созыва Председатель Мао Цзэ-дун не раз указывал, что главным противоречием в стране является борьба между двумя классами — пролетариатом и буржуазией, между двумя путями — социалистическим и капиталистическим; более того, в «23 пунктах» — относительно движения за социалистическое воспитание — Председатель Мао Цзэ-дун указывал также, что «центр тяжести нынешнего движения — борьба против тех лиц, которые идут по капиталистическому пути и стоят у власти в партии». Китайский Хрущёв и прочие вроде Тао Чжу бешено выступали против этих важных указаний Председателя Мао Цзэ-дуна и сопротивлялись им. В ноябре 1965 года, когда критика драмы «Разжалование Хай Жуя» только что развернулась и вот-вот должна была начаться смертельная схватка с контрреволюционным ревизионистом — китайским Хрущёвым, Тао Чжу ещё раз «показал себя» в журнале «Вэньи бао» — рупоре контрреволюционной чёрной линии в литературе и искусстве. Он писал: «По-моему, на нынешнем этапе на важнейшее место следует поставить задачу отражения противоречий внутри народа»8-1. Утверждать, что якобы главным противоречием «на нынешнем этапе» являются «противоречия внутри народа», это значит открыто затушевывать главное противоречие в стране, выражающееся в борьбе между двумя классами и двумя путями, подходить к вопросу о горстке контрреволюционеров, ренегатов, правых элементов и людей, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти, как к вопросу «внутри народа», с тем чтобы прикрыть их преступную деятельность, направленную на узурпацию руководства партией, государством и армией, и оказать поголовное покровительство целой шайке злостных буржуазных контрреволюционеров, пролезших в партию.
Какой там «последовательный революционер»? Он последовательный контрреволюционер! Можно сказать, что в каждый ответственный момент истории он, открыто стоя на буржуазной позиции, выступал против пролетарской революционной линии Председателя Мао Цзэ-дуна, против социализма. Так называемые «идеалы», широко восхваляемые им, это не что иное, как идеалы буржуазных контрреволюционеров, реакционные идеалы сохранения и развития капитализма, бредовая мечта о свержении диктатуры пролетариата и осуществлении реставрации капитализма в Китае. Полюбуйтесь:
Во-первых, Тао Чжу говорит: «Идеи социализма — это использование всех методов для обеспечения быстрого осуществления индустриализации страны»10-1. Если следовать этой насквозь реакционной теории «социализма», то не получается ли, что в индустриализированной Америке давно уже осуществлён «социализм»? В осуществлении «индустриализации» возможны два пути, две линии и два «метода» — социалистический и капиталистический. Движение по социалистическому пути требует опоры на рабочий класс и широкие революционные массы, опоры на выдвижение на первый план политики, опоры на революционную сознательность и революционную активность многомиллионного народа, пробуждённого идеями Мао Цзэ-дуна, с тем чтобы руководство предприятиями действительно находилось в руках пролетарских революционеров; движение по капиталистическому пути предполагает, как без устали рекламируется в книге, опору на малочисленных буржуазных «специалистов», на «материальное стимулирование», на консерваторов, что приводит к узурпации руководства на предприятиях привилегированной прослойкой, представляющей интересы буржуазии. Так называемые «все методы» есть не что иное, как методы опоры на буржуазию для развития капиталистической эксплуатации и для сопротивления социалистическим преобразованиям капиталистической промышленности и торговли.
«История Китая за последнее столетие с небольшим — это история бесконечных ударов, которым подвергался Китай по той причине, что у него не было своей промышленности»11-1. Здесь Тао Чжу тоном хромающего на обе ноги учителя истории вздумал прочитать нам лекцию о новой и новейшей истории Китая, разумеется, поставленной с ног на голову. В течение 109 лет (с 1840 по 1949 г.) китайцы «подвергались ударам» главным образом не потому, что у них не было промышленности, а потому, что власть находилась в руках лакеев империализма, то есть национальных предателей — от правителей Цинской династии, северных милитаристов до Чан Кай-ши. С тех пор как пролетариат и трудящиеся Китая под руководством великого вождя товарища Мао Цзэ-дуна захватили власть в общенациональном масштабе, империализму, прежде чем напасть на нас, приходится подумать, не обломает ли он об нас свои когти. Чем основательнее мы проведём Великую культурную революцию, чем глубже идеи Мао Цзэ-дуна проникнут в сердца людей, чем прочнее будет диктатура пролетариата, тем ещё более непобедимыми будем мы в войне. Таковы идеалы пролетарских революционеров. Целиком свалить на «отсутствие промышленности» то, что Китай в прошлом «подвергался ударам», — значит полностью прикрывать преступления отъявленных предателей родины, значит приукрашивать китайских лакеев международной буржуазии, которые под вывеской «развития промышленности» реставрируют капитализм. Тао Чжу тянет тот же самый напев национального предателя, что и китайский Хрущёв!
Во-вторых, Тао Чжу говорит: «Идеалы коммунизма» — это «уютные квартиры», пусть «во всех домах по вечерам горит электричество, все ходят в опрятной и красивой одежде и выезжают на автомашинах…»12-1. Короче говоря, его идеал — это «вкусно есть, красиво одеваться, жить в уюте», это погоня за наслаждениями. Всякому, кто обеспечит его «вкусной пищей и уютной квартирой», он готов продать свою душу и впридачу по дешёвой цене поднести вывеску «коммунизма». Это самая гнусная предательская философия! Тога «коммунизма» плюс крайний индивидуализм, составляющий суть капитализма, — таково определение «идеала коммунизма» по Тао Чжу. Если исходить из этого определения, то не получается ли, что «идеалу коммунизма» больше всего отвечает жизнь американской буржуазии?
В-третьих, «возвышенные идеалы», то есть никогда не забывать о мечте — со временем стать «мореплавателем, летчиком, учёным, писателем, инженером, преподавателем…»13-1, специалистом, специалистом и ещё раз специалистом, но никак не рабочим, крестьянином и солдатом. В глазах этого ренегата пролетариата революционным рабочим, крестьянам и солдатам отводится наиболее «низкое» место. Мало того, что низкое, их прямо-таки надо загнать в преисподнюю, в самую глубь ада и придавить их так, чтобы они больше никогда не смогли подняться на ноги. И, наоборот, высокое, очень высокое и даже «высшее» место должно занимать скопище всяких там буржуазных «специалистов». «Буржуазия принимала участие в демократическом движении, она обладает знаниями в области промышленности и не так гнила, как помещики»13-2. Что правда, то правда. Здесь Тао Чжу признаётся, что все эти «специалисты» не пролетарские специалисты, а буржуа и представители буржуазии в культурных кругах. То, что Тао Чжу называет «знаниями», это знания капиталистов в том, как изощрённо и жестоко эксплуатировать рабочих. «Возвышенные идеалы» Тао Чжу заключаются в том, чтобы через этих «высоко» вскарабкавшихся представителей буржуазии осуществить контрреволюционную реставрацию. Но сегодня юные борцы-революционеры стащили целый ряд «высоких» буржуазных «авторитетов» с их пьедесталов.
И ещё: «действительно добиться того, чтобы у всех было легко на душе» — таковы великие идеалы. В 1962 году, когда буржуазия обрушивалась на пролетариат с бешеными нападками, когда всякая нечисть пустилась в пляс и пышным цветом расцвели ядовитые травы, Тао Чжу, добиваясь того, чтобы у буржуазии «было легко на душе», в статье «Замечания о расцвете творчества» несёт вздор о том, будто «немало людей» среди буржуазных интеллигентов «уже стало интеллигенцией трудового народа» и что «необходимо выявлять активность трудовой интеллигенции»14-1. (В первоначальном тексте доклада Тао Чжу было написано: «Подавляющее большинство интеллигенции в настоящее время стало уже интеллигенцией трудового народа, и с него нужно снять ярлык буржуазной интеллигенции». — Прим. автора). Восхитительно! Разные «села трёх», всякие Тянь Хани, Ся Яни, У Хани, Цзянь Бо-цзани, разные Хай Жуи, Вэй Чжэны, Ли Хуэй-няни и прочие — все без исключения «стали интеллигенцией трудового народа». Итак, получив новую корону взамен старого колпака, не получили ли они вместе с тем и возможности ещё более «ревностно» подготавливать общественное мнение к реставрации капитализма? Не получили ли они возможности, радуясь тому, что «все живут в согласии и у всех легко на душе», свободно реставрировать капитализм?
Как правило, у одной из сторон — либо пролетариата, либо буржуазии — не может быть «легко на душе», и это закономерность классовой борьбы. Дни, когда у пролетариата «легко на душе», — несчастные дни для буржуазии, и, наоборот, дни, когда у буржуазии «легко на душе», — тяжёлые дни для пролетариата. Одно из двух. И тот, кто сетует, что у буржуазии не «легко на душе», лишь подтверждает, что он дышит одним дыханием с буржуазией.
Тао Чжу утверждает, что его «идеалы социализма» «полезны всем», в том числе и буржуазии. Поскольку социализм есть полная ликвидация буржуазии через диктатуру пролетариата, то как же, спрашивается, он может быть «полезен» для буржуазии? Так называемый «социализм», который «полезен всем», это псевдосоциализм, это хрущёвский ревизионизм, это контрреволюционная теория Бухарина о возможности «врастания» капитализма в социализм, это реакционная теория «всенародной партии», «общенародного государства» и «общенародного социализма», зачёркивающая классовую борьбу и диктатуру пролетариата, это лозунг реставрации капитализма после великой победы социализма в Китае.
Довольно! Приведённых выше материалов вполне достаточно для того, чтобы мы смогли распознать подлинное обличье этого агента буржуазии. То, что он отстаивает, это антисоциалистический, капиталистический путь. То, что он любит, лелеет и воспевает, это капитализм; а то, что он ненавидит, боится и поносит, это социализм. Одним словом, «идеалы», изложенные в его писаниях, — это стремление преобразовать страну, преобразовать общество, преобразовать партию по гнусному образу и подобию буржуазии.
У этой личности есть одно «известное изречение»: «Утверждать идеи», то бишь идеалы, «социализма» значит добиваться, чтобы «идеи социализма по меньшей мере занимали свыше 50 процентов места в сознании»17-1. Разве мировоззрение человека поддаётся измерению процентами? Это дикий абсурд! Говоря без обиняков, это не что иное, как весьма неуклюжий трюк. Здесь Тао Чжу рекомендует буржуазии прибегнуть к маскировке, обрядить «50 процентов» своих фраз в тогу «идей социализма», с тем чтобы прикрыть гнусную суть капитализма. Это самый типичный ревизионизм. Именно таким методом написаны обе эти книги. Самое крупное лицо, идущее по капиталистическому пути и стоящее у власти в партии, раскрывая душу перед буржуазией, говорило следующее: стоит лишь «буржуазии научиться марксистским» фразам, и она сможет «с радостью мирно врасти в социализм», приобрести и славу и выгоду. Вот наилучшее примечание к так называемому «свыше 50 процентов идей социализма». «Идеалы»! «Идеалы»! При виде своего столь верного агента буржуазии действительно остаётся лишь растроганно прослезиться.
Хотите ли знать, какую «духовную жизнь» проповедуют обе эти книги? Много рыться в них не стоит — достаточно обратиться к «самой сущности» указанных книг, и всё станет ясно. Их сущность — реакционная философия гоминьдана плюс рабская «идеология».
Тао Чжу крепко помнит и знает наизусть насквозь прогнившие реакционные идеалистические концепции гоминьдана и чёрные речи палача Чан Кай-ши. Весь этот контрреволюционный хлам занимает исключительно важное место в его «духовной жизни». Только из уст ренегата можно услышать такие реакционные вещи.
В своих реакционных речах Чан Кай-ши заявлял: «Что касается политики, то наш премьер (Сунь Ят-сен) уже ясно указывал, что «политика» — это, с одной стороны, дело масс, а с другой — управление. Управление делами масс и есть политика… поэтому «политика» — это научными методами всеобщей мобилизации всей страны управлять делами масс и добиваться величайшего благосостояния для всей страны и всего народа»18-1.
И всё это слово в слово повторяет Тао Чжу. Он говорил: «прежде всего необходимо понять, что такое политика. Все вы, должно быть, знаете, кто такой
Тао Чжу бесстыдно заявлял, что он «ученик» Чан Кай-ши. Точнее — он раб Чан Кай-ши. Ведь посудите сами, разве его речи не похожи на речи раба?!
Называть политику «управлением делами масс» — значит придерживаться реакционных взглядов буржуазных эксплуататоров. Абстрактных «масс» не существует, в классовом обществе «массы» делятся на классы. Точно так же не существует и абстрактного «управления», в классовом обществе «управление» всегда сводится к регулированию отношений между классами, к тому, какой класс стоит у власти и осуществляет эту власть. Председатель Мао Цзэ-дун в своей работе «Выступления на Совещании по вопросам литературы и искусства в Яньани» с большой глубиной отмечает: «Политика — независимо от того, революционна она или контрреволюционна, — всегда является борьбой класса против класса»20-1. Если производить анализ, исходя из этой точки зрения Председателя Мао Цзэ-дуна, то политика есть борьба за укрепление или свержение власти того или иного класса, борьба за сохранение или ликвидацию той или иной системы собственности, борьба за интересы того или иного класса (группировки) и за защиту их. Пролетариат может окончательно освободить себя, только освободив всё человечество. Поэтому политическая борьба пролетариата за свержение буржуазного гнета, за утверждение и укрепление диктатуры пролетариата отражает интересы не только самого пролетариата, но и широких масс трудящихся. А буржуазия, стремясь замазать классовое содержание своей политической деятельности и замаскировать осуществляемые ею угнетение и эксплуатацию пролетариата и трудящихся, абстрактно называет свою контрреволюционную политику «управлением делами масс». К этому общему приёму прибегали все представители буржуазии, начиная с буржуа XVIII века и кончая современными советскими ревизионистами, «строящими» «общенародное государство». Так называемое «управление делами масс» Чан Кай-ши — это использование контрреволюционной государственной машины для кровавого подавления и расправы с широкими массами трудящихся. Контрреволюционное господство помещиков и буржуазии он выдавал за такой строй, который создаст «благосостояние для всей страны и всего народа». И более того, в целях обмана людей он прибег к так называемой «всеобщей мобилизации». Это верх подлости и цинизма! Что же касается Тао Чжу, то этот раб вторит галиматье Чан Кай-ши, с тем чтобы осуществить контрреволюционную реставрацию капитализма, ликвидировать диктатуру пролетариата над буржуазией и выдать раболепное служение интересам буржуазии и всех реакционеров за «служение интересам народа». Мало того, в целях обмана людей он ещё занимается каким-то «разъяснением истины». Это тоже верх подлости и цинизма!
В своих контрреволюционных выступлениях Чан Кай-ши проповедует какой-то «дух братства и искренности», какую-то «способность заранее познавать и предвидеть», и Тао Чжу слово в слово повторяет:
«Мы отнюдь не отрицаем полностью утверждения
«Марксисты должны относиться к другим снисходительно, а к себе строго… не нужно предъявлять завышенных требований к внепартийным деятелям. Надо поступать согласно принципу «искреннего сплочения», о котором говорил Сунь Ят-сен…»22-2.
Утверждения: «кто заранее познаёт и предвидит», а «кто позже познаёт и видит», есть реакционные взгляды исторического идеализма, лишённые классового содержания и оторванные от общественной практики. Председатель Мао Цзэ-дун указывает: «Общественное бытие людей определяет их идеи. В свою очередь, правильные, представляющие передовой класс идеи — как только ими овладевают массы — становятся материальной силой, которая преобразует общество, преобразует мир»22-3. Контрреволюционные ревизионисты, которые до гроба не желают раскаяться, неисправимые твердолобые, идущие по капиталистическому пути, упорно настаивают на капиталистическом пути не потому, что у них нет какой-то «способности заранее познавать и предвидеть», а потому, что это предопределено их общественным бытием, то есть классовым положением буржуазии. Линия, проводимая американскими империалистическими убийцами и ренегатской кликой КПСС, несмотря на все их украшательства, может быть лишь контрреволюционной линией, служащей монополистическому капиталу США и буржуазной привилегированной прослойке Советского Союза, не потому, что у них нет «стремления к прогрессу», а потому, что они являются представителями реакционной буржуазии. Пролетарские революционеры смогли одержать победу, преодолев множество преград и сбросив тяжёлый и даже беспощадный гнёт со стороны горстки самых крупных лиц в партии, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти, не потому, что они «заранее познают и предвидят», а потому, что они овладели идеями Мао Цзэ-дуна, этим теоретическим оружием, воплотившим в себе высочайшую мудрость китайского и мирового пролетариата, потому, что они представляют интересы пролетариата и широких масс трудящихся. Именно поэтому они становятся всё более непобедимыми, не боятся бесчисленных трудностей и всегда сохраняют животворный революционный оптимизм. Тао Чжу превозносит сегодня реакционный идеализм Чан Кай-ши, с тем чтобы люди поверили в то, что буржуазия «в конце концов может добиться прогресса». Тем самым он усыпляет революционную бдительность народа и помогает буржуазии пролезть в ряды пролетариата для ведения подрывной деятельности.
Тао Чжу говорит об «искреннем сплочении» чисто гоминьдановским языком, языком гоминьдановской реакции! Одно и то же словосочетание разные классы толкуют по-разному. Иногда и мы употребляем это словосочетание, но при этом имеем в виду сплочение при наличии определённой революционной цели, сплочение во имя борьбы за осуществление революционных задач пролетариата. Мы всегда говорим о сплочении при соблюдении курса на социализм, о сплочении на основе принципов марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэ-дуна. Однако так называемое «искреннее сплочение» Тао Чжу отбрасывает принципы, изменяет курсу на социализм, отвечает нуждам буржуазии. Сплочение и борьба составляют две взаимно противоположные стороны единого целого. Без борьбы не может быть и сплочения. Сплочение релятивно, преходяще, а борьба абсолютна. В процессе развития всех вещей и явлений в мире всегда происходит раздвоение единого, и познание людей всегда развивается в борьбе. Как отмечает Председатель Мао Цзэ-дун: «Марксизм может развиваться только в борьбе — так было не только в прошлом, но так обстоит дело сейчас, так непременно будет и в будущем»25-1. Где же тут вечное и неизменное «искреннее сплочение», о котором разглагольствует Тао Чжу? Гадальщик вешает вывеску: «Во что искренне веришь, то и сбудется». Это трюк жулика. Распространяясь о каком-то «искреннем сплочении», Чан Кай-ши стремился прикрыть закулисную грызню и пользовался этой вывеской как средством для насаждения фашистской идеологии. Что же касается Тао Чжу, то он, всех переплюнув, повесил вывеску «марксизма», чтобы подорвать борьбу пролетариата против буржуазии.
Далее в книге Тао Чжу говорится: «Победы в начальный период великой революции
Довольно! Довольно! Разве все эти грязные измышления Тао Чжу не показывают, что в недрах его «духовной жизни» таится целый мир реакционной философии гоминьдана?
Помимо реакционной философии гоминьдана, в книге Тао Чжу остаётся лишь идеологический хлам из чёрной книги «О работе над собой».
Разве не обманывают молодёжь «Идеалы» утверждениями о том, что-де «личные интересы неотделимы от интересов коллективных», что если будешь для вида «хорошо справляться с работой», то «привлечешь внимание», тебя будут «ценить» и «хвалить», «слава о тебе пронесётся по всему Китаю и даже по всему миру». А это точное, до мельчайших деталей, воспроизведение обывательской философии спекулянтов, философии «маленькой жертвы ради большой выгоды», насаждаемой китайским Хрущёвым. В феврале 1960 года, во время приёма членов Постоянных Комитетов Ассоциации демократического национального строительства Китая и Всекитайской ассоциации промышленников и торговцев, самое крупное лицо, идущее по капиталистическому пути и стоящее у власти в партии, посоветовало представителям буржуазии: «беззаветно служите народу, и тогда ваши личные интересы будут обеспечены»27-1. В этих словах довольно чётко обобщён «житейский» опыт, накопленный этим буржуазным карьеристом в течение нескольких десятилетий. В них заключена «квинтэссенция» жизненной философии этого ренегата пролетариата. Какое там «служение народу» и «коллективные интересы»! Всё это фальшь и обман, рассчитано на внешний эффект, средство, а «личные интересы», личная власть и погоня за наслаждениями — это реальная действительность, это цель, это сущность прогнивших душ. Таковы коварные приёмы, которые контрреволюционные двурушники буржуазии, пролезшие в ряды революции, пускают в ход для захвата власти. Разве можно мириться с таким злодеянием, когда они отравляют наше молодое поколение и режут его невидимым ножом?
Разве не одурачивают молодёжь «Идеалы» ещё и рассуждениями о том, что «наше общее мировоззрение и общие методы мышления» — «вытекают из позиции объективного подхода к действительности, подхода, при котором правда — это правда, а неправда — это неправда»28-1? И этот товар тоже позаимствован у китайского Хрущёва. В классовом обществе для определения правды и неправды существует ярко выраженный классовый критерий, а так называемая «действительность» — это прежде всего «действительность» классовой борьбы: на чьей стороне ты стоишь — на стороне пролетариата или же на стороне буржуазии? на стороне империализма или же на стороне революционного народа? на стороне марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэ-дуна или же на стороне ревизионизма? на стороне пролетарского штаба, возглавляемого Председателем Мао Цзэ-дуном, или же на стороне контрреволюционного буржуазного штаба? Замазывать абстрактной «правдой» и «неправдой» классовую позицию при рассмотрении того или иного вопроса — такова «общая» черта оппортунистов, людей с продажной душой. В мае 1949 года, выступая с докладом о своих неприглядных делишках в Тяньцзине, где он рабски пресмыкался перед буржуазией, китайский Хрущёв без всякого зазрения совести заявил: «капиталисты плохо отзываются о наших газетах, да и я говорю, что дело у нас действительно обстоит не очень хорошо, я признаю эту ошибку… в дальнейшем нужно поступать так: что правда — то правда, а что неправда — то неправда, что хорошо — то хорошо, а что плохо — то плохо… что у капиталиста хорошо, то хорошо, а что у рабочего плохо, то плохо»29-1. Полюбуйтесь только, как «объективен его подход к действительности»! Как «справедлив» этот судья, который говорит: «что у капиталиста хорошо — то хорошо, что у рабочего плохо — то плохо»! До чего ясна «правда и неправда» этого штрейкбрехера! Как печётся этот подлый раб буржуазии о том, чтобы было «хорошо» его хозяину! С какой нескрываемой злобой он выговаривает рабочему за то, что у него «плохо»! И как хорошо знаком автор «Идеалов» с проповедовавшейся неким лицом философией продажной души. Что и говорить, выучил её назубок!
В «Идеалах», искажающих диалектический материализм, он преподносится в следующем виде: «бытие — первично, а мышление — вторично; объективное — первично, а субъективное — вторично»30-1. Здесь полностью затушевана субъективная активная роль человека и скачки от материи к духу и от духа к материи, полностью затушёван диалектический ход развития познания людей: практика — познание — вновь практика — вновь познание. Это совсем не «диалектический материализм», а реакционная метафизика. Единственная цель, преследуемая пролетариатом в познании объективного мира, — это преобразовать его в соответствии с законами развития самих вещей и явлений. Отказываться от преобразования объективного мира, от революции, от борьбы за продвижение истории вперёд — значит превращать «первичность объективного» в пустой звук! Но одной такой критики ещё недостаточно. Следует знать, что Тао Чжу проповедует такой механический или вульгарный материализм в целях пропаганды оппортунизма, следуя которому плывешь по воле волн, готов в любой момент продать интересы пролетариата, чтобы служить буржуазии. Разве это не правда? Буржуазия сама по себе тоже есть «объективное бытие» и значит тоже можно исходить из позиций буржуазии, прислушиваться к ней и возводить её интересы в критерий — «что правда — то правда, а что неправда — то неправда». И в силу всего этого, при осуществлении реставрации капитализма тоже можно прикрываться ширмой «реалистического подхода» и «диалектического материализма». Если разобраться в этом замысловатом фокусе, то перед нами предстанет именно такая картина.
Не заявлял ли в своё время Тао Чжу, с восторгом разъясняя молодёжи: «раз на свете есть и мужчины и женщины, значит есть и любовь»31-1. Как это напоминает одно из абсурдных «известных изречений» китайского Хрущёва: «бык плюс бык остаются быками… а бык и корова дают новые отношения. Мужчина и женщина образуют супружескую пару. Все вещи и явления представляют собой единство противоречий»31-2. В глазах этой компании взаимоотношения между людьми тождественны взаимоотношениям между быком и коровой. В классовом обществе люди разделяются по классам, их связывают классовые отношения. Не составляют исключения и взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Лу Синь в статье ««Буквальный перевод» и классовость литературы» писал: «Голодающие в пострадавшем от стихийных бедствий районе никогда не станут разводить орхидеи, как это делают богачи-аристократы. А Цзяо Да из хором князя Цзя никогда не влюбится в барышню Линь» (Цзяо Да — слуга феодального князя Цзя в классическом романе «Сон в красном тереме». — Прим. перев.). Однако Тао Чжу и К° замазывают и попирают этот элементарный факт. Их вульгарные до крайности слова не могут причинить никакого ущерба марксистскому классовому анализу и лишь показывают, что те взаимоотношения и «самовоспитание», которые они имеют в виду, — это «бык плюс корова», «мужчина плюс женщина» и тому подобные омерзительные продукты буржуазии. Разве отсюда не ясно, что люди, которые разглагольствуют о «работе над собой», все без исключения являются насквозь прогнившими лицемерами?
В книге говорится: «В течение нескольких десятков лет жизни» «успех или неудача человека» решаются «единством между субъективным и объективным» или «отсутствием такового»33-1. Как же именно Тао Чжу добился «единства» между «субъективным» и «объективным», раболепствуя в условиях господства гоминьдана! И как же он сумел в «успехах» в течение «нескольких десятков лет» добиться «единства» с американскими империалистами, гоминьдановскими реакционерами и контрреволюционной буржуазией? Не следует ли вытащить всё это на свет божий?
В мае 1959 года, накануне того как ревизионист Пэн Дэ-хуай вытащил на свет свою чёрную программу бешеной реставрации капитализма, Тао Чжу, встав в позу «Хай Жуя», в своей статье «Лучи солнца» стал открыто и злобно поносить наше великое дело социализма, великую партию и великого вождя. Он пишет, что словами «Восток заалел, солнце взошло» народ «отмечает бурный подъём нашего великого дела», «сравнением с солнцем славит нашу партию и вождя», и в то же время, позволяя себе нападать на «проступки» «солнца», иносказательно пишет: «знойным летом, когда солнце палит, как огонь, так что с людей пот катится градом, люди начинают жаловаться, что солнце излучает слишком много света и тепла. К тому же все знают и говорят, что и на самом солнце есть пятна»34-1.
«И на самом солнце есть пятна». Разве это не открытая брань в адрес нашей партии и нашего великого вождя? В глазах Тао Чжу социализм не только имеет пятна, это прямо-таки сплошной мрак. Кто смотрит глазами буржуазии, тот принимает свет за мрак и наоборот, тот слепее слепого. По мнению такого ревизиониста выходит, что «проступок» «солнца» состоит в том, что его лучи — лучи социализма обжигают лиц в партии, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти, так, что им становится невтерпёж и они предстают в своём неприглядном виде, с них «пот катится градом» и они жалуются, что это «слишком». Фактически в этом-то и состоит величие «солнца». Всякая нечисть, клопы, вши и всякая зараза, скрывающаяся в темных углах, погибают только тогда, когда вытащишь их на свет и прокалишь на солнце. Подлинные трудящиеся закаляются и крепнут именно под лучами солнца. Как можно закалить тело, если не бывать на солнце и не проливать пот? Проклинать «солнце» за «свет и тепло» — это значит обвинять пролетариат в «перегибах», обвинять в «перегибах» социализм и народную коммуну. Это чёрный лексикон буржуазии в полном смысле слова. Он как раз и показывает, что лица, употребляющие его, — это нечисть, которая не осмеливается показаться на солнце.
Разве Тао Чжу в статье «Характер сосны» не воспевал «сосну» за то, что «в летние дни она своей кроной заслоняет от палящего солнца»35-1? Заслонить свет идей Мао Цзэ-дуна никому не удастся. Если кто наперекор всему бросит вызов свету, тот лишь попадет из мрака в ещё больший мрак.
Заслуживает внимания то, что в «Идеалах», переизданных в 1965 году, выражение «сравнением с солнцем славит нашу партию и вождя» заменены словами «сравнением с солнцем славит нашу великую, славную и правильную партию». Такой поистине белыми нитками шитый маневр как нельзя лучше обнажает подлую душонку этого человека — вора, на котором, как говорится, шапка горит. Раз Тао Чжу вычеркнул слово «вождь», то не свидетельствует ли это именно о том, что он с 1959 по 1962 год, когда писал эту статью и издавал эту книгу, целился в нашего великого вождя? Если это не так, то зачем было торопиться с этой купюрой? Раз он к слову «партия» добавил эпитеты «великая, славная и правильная», то не свидетельствует ли это именно о том, что он с 1959 по 1962 год, когда писал эту статью и издавал эту книгу, не считал Коммунистическую партию Китая великой, славной и правильной? Если это не так, то зачем было спешить с таким добавлением? Когда у человека совесть нечиста, он меняется в лице и отсюда суетливость его действий. Разве не Тао Чжу в мае 1959 года, выступая с докладом в Шаньтоу, взаимодействовал с наступлением Пэн Дэ-хуая, во всеуслышание заявлял, что нужно «учиться стилю Хай Жуя»? Но, как видно, «стиль» этого последователя «Хай Жуя» оказался не на «высоте», а способности его — крайне ограниченны. Тем не менее поправки автора в статье вопреки его воле разоблачают его преступления — взаимодействие с компанией Пэн Дэй-хуая в выступлениях против партии, социализма и Председателя Мао Цзэ-дуна. Эти улики неопровержимы, и от них никуда не уйти.
В последней декаде сентября 1959 года, с завершением Лушаньского пленума, антипартийная группировка Пэн Дэ-хуая была разоблачена, бешеное наступление ревизионистов потерпело полный крах. И этому ревизионисту в его статье «Победа дается нелегко» поневоле пришлось выразить показное недовольство тем, что «небольшая кучка людей» так «смакует недостатки в нашей работе»37-1. Из кого же состоит эта «небольшая кучка людей»? Не примыкает ли к ней и сам Тао Чжу? Не он ли именно в своей статье приказал печати «сообщать о недостатках и ошибках в нашей работе, сообщать, хотя бы они и были далеко не существенными»37-2? Не он ли именно с жаром вскрывал так называемые «теневые стороны» и «тёмные пятна» социализма? Отпереться от этого не удастся. Поскольку здесь замешан и Тао Чжу, он в своей статье выражает этой «небольшой кучке людей» безграничное сочувствие и пишет: «говоря о них, мы надеемся, что они изменят свою позицию и начнут с того, что войдут телом и душой в ряды строителей социализма»37-3. Здесь он советует обанкротившимся правым оппортунистам сделать вид, что они изменили свои позиции, и пробраться в революционные ряды, чтобы продолжать чёрную деятельность против социализма.
Жгучая ненависть к пролетариату и безудержная любовь к буржуазии — вот какие «чувства» обуревают Тао Чжу. Таким исчадием ада предстает перед нами Тао Чжу, лишённый всякой маскировки.
Напыщенный стиль, исковерканный, неудобочитаемый язык. И несмотря на это, претензия на «литературный талант». Это поистине верх бесстыдства! До чего он похож на малообразованного захолустного помещика, который любит показать себя и с важным видом бормочет какие-то древние стихи, явно ничего в них не смысля.
Хотя автор не блещет «литературным талантом», он весьма ретиво проповедовал в книге ревизионистскую линию в литературе и искусстве. Он верой и правдой претворял в жизнь реакционную программу в области литературы и искусства самого крупного лица, идущего по капиталистическому пути и стоящего у власти в партии. Тао Чжу, Лу Дин-и и Чжоу Ян — одного поля ягода. Весной 1960 года на так называемом «Всекитайском совещании творческих работников по вопросам создания хроникально-документальных фильмов» контрреволюционные ревизионисты из бывшего министерства культуры Ся Янь и Чэнь Хуан-мэй раздали в качестве документа совещания для «изучения» всем его участникам большую ядовитую траву «Мысли, чувства и литературный талант». Отсюда видно, какими тесными были их связи. Чтобы противодействовать линии Председателя Мао Цзэ-дуна в области литературы и искусства, Тао Чжу собрал в свой чёрный арсенал почти все распространённые в то время в литературно-художественных кругах реакционные теории, как-то: теория о человеческой сущности, теория «писать правду», теория «свободы творчества», теория «среднего героя», теория «безвредности существования духов» и т.д. и т.п. Приведём несколько примеров и подвергнем их мимоходом критике.
«Коммунисты считаются с чувствами… за исключением контрреволюционеров, они должны питать чувства ко всем людям»39-1. В классовом обществе существуют лишь классовые чувства, каких-то надклассовых чувств не существует. Здесь под словом «чувства» имеется в виду «любовь». «Питать чувства ко всем людям» — это не что иное, как проповедуемая современными ревизионистами концепция «любви ко всем людям», то есть любви к эксплуататорским классам, любви к предателям, любви к холуям, любви к тем, кто, стоя у власти, идёт по капиталистическому пути. Это — самое бесстыдное низкопоклонство перед реакцией.
«Надо дать писателям полную свободу творчества. Перо писателя это его индивидуальное перо, и мысли писателя это его индивидуальные мысли. Мы должны дать писателям возможность заниматься творчеством самостоятельно»40-1. Это ничем не прикрытый контрреволюционный лозунг клуба Петёфи. Абстрактной свободы нет, существует лишь конкретная свобода. В классовом обществе есть лишь классовая свобода и нет надклассовой свободы. Всякое литературно-художественное творчество служит политике определённого класса. Нет и не может быть «свободной» литературы и искусства, оторванной от классовой политики. Мысли любого человека, в том числе и писателя, в какую бы характерную форму они ни облекались, не являются чьими-то обособленными «индивидуальными мыслями», они отражают идеологию определённого класса, выражают интересы и чаяния определённого класса, отражают классовые отношения в данном обществе. Разве
«Жизнь многогранна, к ней нельзя подходить с одной меркой, не надо создавать какие-то рамки»41-1. Это и есть теория «отказа от решающего значения темы». Проповедуя эту теорию, Тао Чжу под предлогом борьбы против «рамок» выступает против того, чтобы революционные писатели стремились отражать классовую борьбу социалистической эпохи, воспевать рабочих, крестьян и солдат и создавать образы героев из рядов пролетариата. «Жизнь многогранна». Но ведь, собственно говоря, жизнь имеет в основном только две стороны. Одна сторона, это революционная борьба — жизнь пролетарских революционеров и широких масс трудящихся, которые, следуя революционной линии Председателя Мао Цзэ-дуна, двигают историю вперёд. А другая сторона — это растленная реакционная жизнь буржуазной реакции, сопротивляющейся ходу истории. Как основу, как главное направление, как центральную тему для воспевания и описаний мы должны брать насыщенную борьбой жизнь пролетарских революционеров, по-настоящему осознавших свой исторический долг, и с помощью типичных образов таких героев отражать нашу беспримерную героическую эпоху, отражать великую силу и великие победы идей Мао Цзэ-дуна. А что касается растленной реакционной жизни буржуазии, то она может быть только объектом критики, бичевания, обличения, она никак не может стать главной «стороной» творчества. «Нельзя подходить с одной меркой…», но эта мерка всё же существует. Ведь в представлении Тао Чжу «жизнь» — это низменные чувства и упадочная музыка той буржуазии, которая описывается в расхваленном Тао Чжу романе «Переулок трёх семей», это разложившиеся и покрытые плесенью отбросы, подобранные со свалки истории, разве это не ясно?
Если произведения литературы и искусства «правдиво отражают реальность… то, по-моему, роль их порой не уступает передовице или докладу»43-1. Это опять-таки точное, до мельчайших деталей, воспроизведение теории «писать правду» Ху Фэна. В любом литературно-художественном образе отражается политическая направленность автора, его классовая любовь и ненависть. Так называемого «правдивого отражения реальности», абстрактного, с точки зрения постороннего наблюдателя, не бывает. Пролетарские революционеры являются последовательными материалистами, а последовательные материалисты не знают страха. Только с позиции пролетариата можно правдиво отражать сущность развития истории. Реакционная литература и искусство буржуазии и ревизионистов извращает образы рабочих, крестьян и солдат, извращает действительность, это неизбежно вытекает из их реакционного мировоззрения — исторического идеализма. Призывать абстрактно «писать правду» значит выступать против пропаганды идей Мао Цзэ-дуна, против воспитания народа в духе коммунизма средствами литературы и искусства, значит отрицать и замазывать классовость литературы и искусства, подводить «теоретическую» основу под оправдание тех больших ядовитых трав, которые приукрашивают эксплуататорские классы и порочат пролетариат. Это самый гнилой, залежалый товар в арсенале литературы и искусства буржуазии.
«Можно показывать и хорошую и плохую сторону… надо позволять, чтобы в произведениях описывали недостатки… не следует создавать такое впечатление, будто, воспевая народную коммуну, надо уж так сразу изображать её безупречной»44-1. Такое толкование Тао Чжу и есть теория «обличения тёмного», это обновлённое издание реакционной теории «уделять одинаковое место изображению как светлого, так и тёмного — и того и другого поровну», которую давно уже подверг суровой критике Председатель Мао Цзэ-дун. Мы должны отличать главное от второстепенного в жизни. Лишь ухватившись за главное, можно типически отражать сущность социального прогресса. Описание второстепенного дается лишь для того, чтобы оттенить главное, дается как один из приёмов отображения сущности, как неглавная сторона целого, как частичный, временный эпизод в процессе движения вперёд, а не как главное содержание жизни. Мы должны главным образом описывать светлое, воспевать великие победы социалистической революции и социалистического строительства, то есть великие победы идей Мао Цзэ-дуна, показывать изумительный героизм революционных бойцов пролетариата и их мудрость в борьбе, создавать героические образы рабочих, крестьян и солдат нашей эпохи, а не уделять одинаковое место изображению и «хорошей стороны», и «плохой стороны» — и той и другой поровну. Описывая народную коммуну, разумеется, необходимо в полной мере воспевать преимущества народной коммуны. Неужели здесь нужно перечислять недостатки и ошибки на всех этапах её развития? У нас поют песню «Народная коммуна — это да!». Так неужели нужно ещё добавлять при этом, что «народная коммуна имеет недостатки»? Преувеличивать, раздувать и злостно вымышлять частичные и отдельные явления — это старый приём империалистов, ревизионистов и буржуазии в фабрикации лжи и клеветы. Этот матерый правый элемент просто-напросто копирует его. Когда на главном месте стоит воспевание светлого, нужно ли избегать противоречий? Нужно ли избегать изображения потуг и контратак врага? Нужно ли смягчать остроту столкновений? Нет, не нужно! Общество движется вперёд в классовой борьбе, революционные силы пролетариата всегда пробивают себе дорогу в жестокой борьбе с контрреволюционными силами буржуазии. Лишь с помощью типического исторического обобщения классовых противоречий и классовой борьбы можно глубоко, а не поверхностно, ярко, а не бледно описывать светлое, показывать победу и создавать образы героев. Революционный народ сметёт на свалку истории теорию «обличения тёмного», за которую уцепился Тао Чжу, и вместе с ней его чёрную душонку.
В свете вышесказанного нетрудно увидеть, что Тао Чжу — это ускользнувший из сети крупный правый элемент, ревизионист, верный исполнитель и пропагандист буржуазной реакционной линии, представляемой китайским Хрущёвым, это контрреволюционный двурушник, пролезший в наши ряды. Гоминьдановскую реакционную философию и прочий яд, проповедуемые в его писанине, нужно подвергнуть уничтожающей критике.
Тао Чжу — карьерист типа Хрущёва. Он упрямо отстаивает политический курс на капитализм, люто ненавидя социализм, он денно и нощно мечтает о капитализме. В политике, культуре и в жизни его «идеалом» является реставрация капитализма в Китае. Его голова набита всяческим хламом, реакционным мировоззрением эксплуататорских классов — начиная с философии ренегатства и кончая идейками вроде того, что «учёный муж отдает жизнь за того, кто близок» и т.д. и т.п. Но чтобы избежать разоблачения в условиях диктатуры пролетариата, он должен был накинуть на себя более или менее революционную тогу. Тао Чжу — человек крайне нечестный. Двурушничество, пустое фразёрство, минутный порыв и внезапные увертки — всё это его излюбленные трюки. Если, однако, осветить Тао Чжу идеями Мао Цзэ-дуна, этим обнаруживающим всякую чертовщину зеркалом, в таком кардинальном вопросе, как «по какому пути идти — по пути социализма или же капитализма», то сразу же можно сорвать с него все маски и обнажить его подлинное обличье. Не являются ли обе книжонки убедительным доказательством того, что их автор идёт по капиталистическому пути? Карьеристы типа Хрущёва — интриганы, стремящиеся узурпировать руководство в партии. Ведя борьбу против пролетарского штаба, возглавляемого Председателем Мао Цзэ-дуном, против идей Мао Цзэ-дуна, против пролетарских революционеров, они изощрялись в интригах и всеми правдами и неправдами расширяли сферу власти горстки ревизионистов, занимались бесстыдным самовосхвалением. Оба сборника Тао Чжу предназначены не только для подготовки общественного мнения к реставрации капитализма, они являются и одним из средств, с помощью которых горстка ревизионистов расширяла сферу своей власти. В сборнике есть статья «Предисловие к «Записям бесед во время путешествия на запад»». Эти «Записи бесед во время путешествия на запад» сначала назывались «Записи бесед со спутниками». Это объясняется тем, что, отправляясь в турне по западным районам, Тао Чжу «прихватил» с собой нескольких чёрных борзописцев. Эти борзописцы, воспринимавшие пустопорожние разглагольствования Тао Чжу как высочайшее повеление, записали их, отредактировали и опубликовали в печати. «Записи бесед» — это дорожные «записи» разглагольствований Тао Чжу. Из его болтовни составили целых 27 статей, и все они опубликованы в печати! Что бы он ни делал: подбирал ли названия к этим статьям, составлял ли предисловие к ним или же собственноручно писал заглавия для них, — всё это говорит о его стремлении стать «южным тираном». «Идеалы» и «Мысли», проповедующие реакционные взгляды, от начала и до конца проникнуты восхвалением своей власти. Вся эта писанина предназначалась Тао Чжу для подготовки общественного мнения к захвату власти у пролетарского штаба. После перевода на работу в ЦК Тао Чжу слишком далеко запустил свои руки и в течение нескольких месяцев проявлял столь заметную горячность, чтобы отобрать власть у пролетариата. Не брезгуя никакими средствами, он набрал всякий сброд, подкупил вредные элементы, разоблачённые революционным народом, ополчался против ЦК партии во главе с Председателем Мао Цзэ-дуном, наносил удары революционерам, так что никакие двурушнические трюки не могли скрыть этих его контрреволюционных вожделений. Не преподал ли нам этот негативный учитель важный урок в том, как распознавать личности типа Хрущёва?
Тао Чжу — презренный прагматист, говорящий языком торговцев-спекулянтов. Занимаясь сбытом ревизионизма, обрушиваясь с нападками на так называемый «догматизм», то есть марксизм-ленинизм, идеи Мао Цзэ-дуна, и ведя борьбу против них, Тао Чжу то вдавался в ультраправый уклон, то рядился в тогу ультра-«левого», лишь бы разложить, одурачить и обмануть колеблющиеся, промежуточные массы и уберечь себя от разоблачения. После перехода на руководящую работу в Отделе пропаганды ЦК КПК Тао Чжу стал верным исполнителем воли самого крупного лица, идущего по капиталистическому пути и стоящего у власти в партии, в подавлении революционных масс. Он яростно ополчился против великой дацзыбао Председателя Мао Цзэ-дуна «Огонь по штабу». Он всячески покровительствовал всякой нечисти. Однако, когда массы поднялись на критику буржуазной реакционной линии, он в мгновение ока обернулся ультра-«левым» анархистом и истошно завопил: «В Великой культурной революции сомневаться во всём — это правильно», «неизвестно, что из себя представляет тот или иной штаб… я за огонь по всем штабам!», «можно выступать против любого человека!». Тао Чжу «творчески» и широко «развил» буржуазную реакционную линию — «бить по большинству и защищать горстку». С виду эти вопли — «левые» до удивления, но на самом деле они «левые» по форме и правые по существу. Их цель — замазать разницу между пролетарским штабом и буржуазным штабом, направить острие борьбы на пролетарский штаб во главе с Председателем Мао Цзэ-дуном и дать возможность ускользнуть под шумок горстке лиц, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти. Призыв «сомневаться во всем» направлен на борьбу исключительно против пролетарского штаба. «Сомневаться во всем», но только не в нём самом. «Долой всё», но только не его самого. Не странно ли это?! Товарищи, обратите внимание: точно к такому же приёму прибегает теперь и жалкая горстка контрреволюционеров. Ультра-«левыми» с виду и ультраправыми по существу лозунгами они вызвали чёрный вихрь «сомнения во всём», ведут огонь по пролетарскому штабу, сея раздоры, ловя рыбу в мутной воде, тщетно пытаются расшатать и расколоть пролетарский штаб, возглавляемый Председателем Мао Цзэ-дуном, чтобы достигнуть своих тёмных преступных целей. Организаторы и главари так называемого «Отряда 16 мая» представляют собой контрреволюционную шайку заговорщиков, которую нужно разоблачать до конца. Молодые люди, введённые в заблуждение и не знающие истинного положения дел, должны немедленно очнуться, «повернуть копьё» против горстки главарей-контрреволюционеров и не попадаться на их удочку. Эта контрреволюционная организация преследует две цели: с одной стороны, подорвать и расколоть руководство ЦК партии во главе с нашим великим вождем Председателем Мао Цзэ-дуном, а с другой — подорвать и расколоть основной оплот диктатуры пролетариата — великую Народно-освободительную армию Китая. Боясь выступать в открытую, эта контрреволюционная организация уже несколько месяцев орудует в Пекине, скрываясь в подполье. Большинство членов и главарей этой контрреволюционной организации пока ещё остаются неизвестными. Она высылает своих людей расклеивать листовки и писать лозунги только глубокой ночью. Широкие народные массы уже взялись за обследование и изучение, и вскоре выяснится, что это за люди. Если мы применим в отношении этих лиц метод классового анализа, которому учит нас Председатель Мао Цзэ-дун, посмотрим, как они относятся к буржуазии и к пролетариату, какая у них политическая направленность — кого они поддерживают и против кого выступают, — проанализируем их биографию, то в их постоянно меняющихся обликах мы обнаружим контрреволюционную черную руку. Чем усерднее они будут прикрывать свои обнажившиеся части то «чрезмерной ретивостью», то «беспристрастностью», тем полнее раскроется обличье этих карьеристов. Возьмем, к примеру, ревизиониста Тао Чжу. Заведомый мошенник, он упорно корчит из себя святого; заняв заведомо ультраправую позицию и открыто заявив о своём желании жить «душа в душу» с буржуазией, он внезапно перекинулся на ультра-«левую» позицию «сомнения во всем». Однако острие его борьбы от начала до конца направлено против пролетарских революционеров. Это яснее ясного показывает его обличье карьериста.
Углубление классовой борьбы и победы пролетарских революционеров заставляют врага непрерывно менять свою тактику борьбы. Когда раскрываются одни контрреволюционные махинации, враг, чередуя приёмы, прибегает к другим. Однако этим отщепенцам не скрыться от всевидящих идей Мао Цзэ-дуна. Ныне в обстановке побед мы должны обратить величайшее внимание на то, чтобы твёрдо держаться основного направления нашей борьбы, чтобы защищать пролетарский штаб во главе с Председателем Мао Цзэ-дуном, чтобы выполнять единые для всех стратегические планы Председателя Мао Цзэ-дуна и ЦК партии, чтобы придерживаться политики и тактики, чтобы сплачивать большинство, чтобы не дать лицам типа Тао Чжу возможности вносить сумятицу в наши ряды ни справа, ни «слева», ни одновременно с обеих сторон. Левые допускают ошибки, правые их используют — так было всегда. Это мы должны ещё глубже усвоить в широкой критике, подытоживая исторический опыт классовой борьбы.
В пятой главе романа «Сон в красном тереме» есть песенка «Обременяющий ум». Вот её первые строки: «Все жизни пружины понятны тебе, ты так высока по уму. Но ты не постигла, что знание будет причиною мук». Все карьеристы типа Хрущёва, выступающие против идей Мао Цзэ-дуна, считая себя очень «умными», тайком создавали множество «пружин», а Тао Чжу дошел, можно сказать, до виртуозности, изобретя «знаменитую» технику «замены головы» (ополчившись против решений XI пленума ЦК партии восьмого созыва, чтобы выпятить на фотоснимке второе самое крупное лицо, идущее по капиталистическому пути и стоящее у власти в партии, он с помощью фотомонтажа посадил его голову на плечи другого человека). Однако в конце концов Тао Чжу и ему подобные, подняв камень, себе же отшибли ноги. Они сами подготовили условия для своего крушения. В районе Уханя горстка лиц, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти, это такие же глупцы и простофили с реакционными взглядами. Кто живет интригами, тот добром не кончит. Когда поднимаются широкие массы, то никакие тёмные делишки скрыть невозможно. Ревизионистская накипь, выступающая против пролетарской революционной линии Председателя Мао Цзэ-дуна, обречена на провал — это приговор истории. И никакими потугами и казуистикой этой горстке карьеристов типа Хрущёва не избежать этого приговора.
Грандиозный поток Великой пролетарской культурной революции неудержимо стремится вперёд. Золотые лучи идей Мао Цзэ-дуна озаряют весь Китай и весь мир. Пролетарские революционеры Китая исполнены мужества, исполнен мужества китайский революционный народ. Мы во что бы то ни стало доведём эту великую революцию до конца. Ни контратаки и налёты, ни ложь и провокации горстки лиц, идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти, ни клевета и измышления, ни инсинуации и вопли империалистов, реакционеров различных стран и современных ревизионистов не смогут остановить нашего шествия вперёд. Они могут лишь свидетельствовать о их неслыханной глупости и о их отчаянном положении. Товарищи, рукоплещите, приветствуйте бурю, очищающую всю землю Китая! Идеи Мао Цзэ-дуна непобедимы. Силы народа неиссякаемы. Новое, революционное неодолимо. Люди увидят: небывало могучий, крепкий и единый, как никогда, великий социалистический Китай, страна диктатуры пролетариата, прошедшая великий извилистый путь Великой культурной революции, будет стоять исполином на Востоке и нанесет ещё более сокрушительные удары каннибалам XX века.
5-1 «Идеалы», с. 77.
5-2 «Идеалы», сс.
6-1 «О противоречиях внутри народа, о расцветании ста цветов и соперничестве ста школ», «Как правильно регулировать противоречия внутри народа в Гуандуне», газета «Наньфан жибао», 4,5 мая 1957 г.
7-1 «Идеалы», с. 5.
7-2 «Идеалы», с. 20.
8-1 Журнал «Вэньи бао». №11, 1965 г., с. 3.
10-1 «Идеалы», с. 51.
11-1 «Идеалы», с. 45.
12-1 «Идеалы», с. 112.
13-1 «Идеалы», с. 95.
13-2 «Идеалы», с. 50.
14-1 «Мысли», сс.
17-1 «Идеалы», с. 49.
18-1 Чан Кай-ши, «Краткое изложение заветов отца государства», лекция вторая.
19-1 «Идеалы», сс.
20-1 Мао Цзэ-дун, Избр. произв., т. III, первое издание, вторично выпущенное изд-вом «Жэньминь чубаньшэ» в мае 1953 года, с. 868.
22-1 «Мысли», с. 21.
22-2 Речь Тао Чжу на встрече с демократическими деятелями провинции Гуандун 27 сентября 1961 г.
22-3 Мао Цзэ-дун, «Откуда у человека правильные идеи?», изд-во «Жэньминь чубаньшэ», 1964 г., с. 1.
25-1 Мао Цзэ-дун, «О правильном разрешении противоречий внутри народа», изд-во «Жэньминь чубаньшэ», 1957 г., с. 27.
26-1 «Идеалы», с. 67.
27-1 Китайский Хрущёв, «Краткий протокол беседы с руководителями ЦК Ассоциации демократического национального строительства Китая и Всекитайской ассоциации промышленников и торговцев» от 12 февраля 1960 г.
28-1 «Идеалы», сс.
29-1 Китайский Хрущёв, «Речь на совещании кадровых работников Пекина», 19 мая 1949 г.
30-1 «Идеалы», сс. 69.
31-1 Журнал «Вэньи бао», №11 1965 г., с. 6.
31-2 Китайский Хрущёв, «О работе коммуниста над собой в духе организационных принципов и дисциплины», 1941 г.
33-1 «Идеалы», с. 67.
34-1 «Идеалы», с. 9.
35-1 «Идеалы», с. 4.
37-1 «Идеалы», с. 26.
37-2 «Идеалы», с. 11.
37-3 «Идеалы», с. 27.
39-1 «Идеалы», с. 75.
40-1 «Мысли», с. 33.
41-1 «Мысли», сс.
43-1 «Мысли», с. 3.
44-1 «Мысли», сс.
Яо Вэнь-юань. О двух книгах Тао-чжу. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1968.