Заключительное слово товарища Мао Цзэ-дуна на Всекитайской конференции Коммунистической партии Китая в мае 1937 года.
Товарищи! После обсуждения в течение нескольких дней моего доклада о задачах Коммунистической партии Китая в период антияпонской войны все с ним согласились, кроме отдельных товарищей, выдвинувших некоторые возражения. Их возражения носят довольно серьёзный характер, и потому в заключительном слове я сначала коснусь высказываний этих товарищей, а затем уже перейду к другим вопросам.
Наша партия борется за мир внутри страны уже около двух лет. После третьего пленума ЦИК гоминдана мы говорим, что этот мир уже завоёван, что этап «завоевания мира» уже пройден, что теперь стоит новая задача — «укрепить мир». При этом мы указываем, что данный лозунг связан с лозунгом «завоевания демократии», то есть что укрепить мир нужно путём завоевания демократии. Некоторые товарищи утверждают, что это наше мнение несостоятельно. Выводы из их выступлений непременно окажутся либо противоположными нашему выводу, либо будут носить половинчатый характер. Ведь они говорят: «Япония отступила1, колебания в Нанкине усиливаются, внешние противоречия ослабевают, а противоречия внутри страны возрастают». Если исходить из такой оценки, разумеется, нечего и говорить о так называемом новом этапе и новых задачах; скорее нужно говорить о возврате к старому, пройденному этапу или даже к ещё худшему положению. Но я полагаю, что такая оценка неправильна.
Когда мы говорим, что мир завоеван, это вовсе не значит, что мир укреплён; наоборот, мы говорим, что он непрочен. Установление внутреннего мира и укрепление этого мира — вещи разные. В истории возможны временные повороты вспять; путь к укреплению мира может оказаться извилистым. Причины этого лежат в существовании японского империализма и национальных предателей — прояпонских элементов. Однако после сианьских событий внутренний мир стал фактом. Такое положение возникло в результате ряда обстоятельств (основная установка Японии на военное наступление; выступления Советского Союза, а также Англии, США и Франции за мир; давление со стороны китайского народа; мирная линия коммунистической партии в сианьских событиях и её политика, направленная к прекращению противопоставления двух властей; расслоение в среде буржуазии, расслоение в рядах гоминдана и т.д.), и Чан Кай-ши не в состоянии самолично установить или сорвать внутренний мир. Чтобы сорвать внутренний мир, понадобилось бы объявить войну многим силам, стоящим за мир, и притом обязательно войти для этого в сговор с японским империализмом и прояпонскими кругами в Китае. Совершенно очевидно, что японский империализм и прояпонские круги всё ещё пытаются продлить гражданскую войну в Китае, и если мир до сих пор не укреплен, то именно по этой причине. При данном положении вещей наш вывод таков: не возвращаться к старым лозунгам: «Прекратить гражданскую войну» или «Завоевать внутренний мир», — а сделать ещё шаг вперед, выдвинув новый лозунг: «Завоевать демократию». Только таким образом можно укрепить внутренний мир, только таким образом можно начать сопротивление Японии. Почему мы выдвигаем триединый лозунг: «Укрепить внутренний мир», «Завоевать демократию» и «Начать сопротивление Японии»? Это делается для того, чтобы колесница революции продвинулась дальше, — обстановка уже позволяет нам сделать новый шаг вперёд. Если отрицать наличие нового этапа и новых задач, отрицать поворот, наметившийся в политике гоминдана, то это логически приводит к отрицанию успехов тех различных сил, которые в течение последних полутора лет ведут борьбу за мир внутри страны. Тогда получается, что мы топтались на месте и не сделали ни шагу вперёд. Почему же эти товарищи дают такую неправильную оценку обстановки? Потому что при рассмотрении современного положения они исходят не из того, что является в нём основным, а из многих фактов и явлений частного и преходящего характера (дипломатия Сато, судебный процесс в Сучжоу2, подавление забастовок, переброска Северо-Восточной армии на восток3, отъезд Ян Ху-чэна за границу4 и т.д.), и всё это создаёт в их глазах такую мрачную картину. Мы говорим, что в политике гоминдана уже начался поворот, но вместе с тем мы отмечаем, что гоминдан далеко ещё не совершил полного поворота. Нельзя же предполагать, что реакционная политика, которую гоминдан проводил в течение 10 лет, может радикально измениться без новых и ещё более значительных усилий с нашей стороны и со стороны всего народа. Немало людей, именующих себя «левыми», которые обычно бранили гоминдан и во время сианьских событий высказывались за физическое уничтожение Чан Кай-ши и за «прорыв через Тунгуаньский проход»5, теперь, когда сразу же после установления мира происходят такие события, как судебный процесс в Сучжоу, с изумлением в голосе спрашивают: «Почему же Чан Кай-ши снова так поступает?». Этим людям следует понять, что ни коммунисты, ни Чан Кай-ши не святые, не обособленные личности, а частицы своих партий, своих классов. Коммунистическая партия способна последовательно двигать вперёд дело революции, но она не в силах в один день начисто ликвидировать всё дурное, что существует в стране. В политике Чан Кай-ши и гоминдана начался поворот, однако без ещё более значительных усилий всего народа им, конечно, не смыть с себя дочиста в один день всю грязь, накопившуюся за 10 лет. Мы говорим, что страна движется к внутреннему миру, к демократии и к сопротивлению агрессору, но вовсе не утверждаем, что можно без особых усилий уничтожить до конца такое застарелое зло, как гражданская война, диктаторство и непротивление врагу. Застарелое зло, муть и грязь, некоторые зигзаги в развитии революции и возможные повороты вспять — всё это можно преодолеть только путём борьбы и усилий, и притом длительной борьбы и длительных усилий.
Говорят, что «их единственное желание — разделаться с нами». Это верно. Гоминдановцы всегда пытались и пытаются разделаться с нами. Я полностью признаю правильность этой оценки. Только тот, кто спит, может этого не учитывать. Однако вопрос заключается в том, изменились ли методы, которыми они хотят разделаться с нами. Я полагаю, что изменились. От политики войны и массовых убийств они перешли к политике реформ и обмана, от «жесткой» политики — к политике «мягкой», от тактики военной — к тактике политической. Чем объясняются эти изменения? Перед лицом угрозы японского империализма буржуазия и гоминдан вынуждены искать временного союзника в лице пролетариата, так же как мы ищем союзника в лице буржуазии. Из этого положения и следует исходить при оценке данного вопроса. И если на международной арене французское правительство перешло от вражды к СССР к союзу с ним6, то оно сделало это по тем же мотивам. В области внутренней политики и у нас на смену военным задачам приходят задачи политические. Но нам не нужны интриги и обман. Наша цель состоит в том, чтобы объединить все элементы буржуазии и гоминдана, сочувствующие антияпонской войне, и общими усилиями одолеть японский империализм.
Говорят, что «делать упор на демократию — ошибка: упор надо делать только на сопротивление японской агрессии, ибо без непосредственного сопротивления японской агрессии не может быть и демократического движения; большинство требует не демократии, а только сопротивления японской агрессии; было бы правильно повторить 9 декабря»*.
Позвольте прежде всего спросить, можно ли утверждать, что на пройденном этапе (от событий 9 декабря 1935 года до третьего пленума ЦИК гоминдана в феврале 1937 года) большинство требовало только сопротивления японским захватчикам и не требовало внутреннего мира? Разве с нашей стороны было ошибкой то, что в прошлом мы делали упор на мир внутри страны? Разве не может быть движения за внутренний мир и без непосредственных действий по сопротивлению японским захватчикам? (Вам известно, что как сианьские события, так и третий пленум ЦИК гоминдана происходили уже после окончания вооружённого сопротивления японским войскам в провинции Суйюань; да и сейчас нет ни военных действий в Суйюани, ни событий 9 декабря.) Кому не известно, что для сопротивления Японии нужен внутренний мир, что без такого мира не может быть сопротивления и что этот мир является условием сопротивления японским захватчикам? На минувшем этапе (начиная с событий 9 декабря и до третьего пленума ЦИК гоминдана) все действия, прямо или косвенно связанные с сопротивлением японским захватчикам, вращались вокруг борьбы за внутренний мир. Вопрос о внутреннем мире был центральным вопросом прошедшего этапа, самым существенным элементом антияпонского движения на прошедшем этапе.
На новом этапе самой существенной из всех задач сопротивления японским захватчикам становится завоевание демократии. За демократию — значит за сопротивление Японии. Сопротивление японским захватчикам и демократия обусловливают друг друга точно так же, как обусловливают друг друга сопротивление японским захватчикам и внутренний мир или демократия и внутренний мир. Демократия — это гарантия сопротивления японским захватчикам, а сопротивление японским захватчикам может создать благоприятные условия для развития движения за демократию.
Мы надеемся, что и на новом этапе значительное место непременно будет отведено прямой и косвенной борьбе против японской агрессии; это послужит толчком к развёртыванию антияпонской войны и будет сильно содействовать движению за демократию. Однако главным в революционной задаче, которую ставит нам история, является завоевание демократии. И если мы снова и снова делаем упор на демократию — разве мы ошибаемся? Нет, я полагаю, что не ошибаемся.
«Япония пошла на попятный, Англия и Япония склоняются к установлению равновесия сил, колебания Нанкина усиливаются» — эти неоправданные опасения вызваны непониманием законов исторического развития. Ведь если бы в Японии произошла революция и она действительно ушла из Китая, это только помогло бы китайской революции и отвечало бы нашим желаниям. Это было бы началом развала международного фронта агрессии. Чего же тут было бы унывать? Но пока дело ещё обстоит не так. Дипломатия Сато направлена на подготовку большой войны, и мы стоим перед такой войной. Колебания в политике Англии не приведут ни к каким результатам. Это предопределено расхождением интересов Англии и Японии. Если Нанкин будет долго колебаться, он станет врагом в глазах всего народа, а это противоречило бы интересам самого Нанкина. Такое явление, как временное отступление, не может отменить общих исторических закономерностей. Поэтому и нельзя отрицать наличия нового этапа, нельзя не ставить задачи борьбы за демократию. К тому же лозунг завоевания демократии уместен в любой обстановке. Как понятно каждому, демократия — это как раз то, чего китайскому народу не хватает, а не то, что у нас есть в избытке, тем более что, как показала действительность, постановка вопроса о наличии нового этапа и выдвижение задачи борьбы за демократию приближают нас к вооружённому сопротивлению Японии. Жизнь ушла вперёд, и незачем тянуть нас назад.
Спрашивают: «Зачем делать упор на Национальное собрание?»**. Да затем, что Национальное собрание сможет повлиять на все стороны жизни страны, что оно явится мостом от реакционной диктатуры к демократии, что оно будет иметь оборонное значение, что оно будет законным. Требования об освобождении восточной части провинции Хэбэй и северной части провинции Чахар, о борьбе с контрабандой, о борьбе против экономического сотрудничества с врагом и др. — как их ставили наши товарищи — совершенно правильны; однако они нисколько не противоречат задачам борьбы за демократию и Национальное собрание. Те и другие взаимно дополняют друг друга, но главное всё же в Национальном собрании и гражданских свободах.
Повседневная борьба против японских захватчиков и борьба за улучшение условий жизни народа должна сочетаться с движением за демократию. Это совершенно правильно, и никто этого не может оспаривать. Однако на современном этапе центральной и коренной задачей является завоевание демократии и свободы.
Некоторые товарищи выдвинули вопрос о перспективах революции. Я могу ответить на него кратко: если сочинение состоит из двух частей, то, только закончив первую часть, можно написать вторую. Решительное руководство демократической революцией есть условие завоевания победы социализма. Мы боремся за социализм, и это отличает нас от любого последователя революционных трёх народных принципов. Теперешние усилия должны быть направлены к достижению будущей великой цели; упускать из виду эту великую цель — значит перестать быть коммунистом. Однако ослабить усилия, направленные на выполнение текущих задач, — тоже значит перестать быть коммунистом.
Мы — сторонники теории перерастания революции7, мы за перерастание демократической революции в социалистическую. Демократическая революция пройдёт несколько этапов развития под лозунгом демократической республики. Переход от перевеса сил буржуазии к перевесу сил пролетариата будет длительным процессом борьбы, борьбы за гегемонию. Темп этого процесса будет зависеть от деятельности коммунистической партии по повышению сознательности и организованности пролетариата, по повышению сознательности и организованности крестьянства и городской мелкой буржуазии.
Прочным союзником пролетариата является крестьянство, а после него — городская мелкая буржуазия. Буржуазия же — наш соперник в борьбе за гегемонию.
Чтобы преодолеть колебания и непоследовательность буржуазии, мы должны опираться на силы народных масс и вести правильную политику; иначе буржуазия возьмет верх над пролетариатом.
Мы хотим перерастания без пролития крови и должны усиленно бороться за это; результат же будет зависеть от силы народных масс. Мы — сторонники теории перерастания революции, мы не сторонники троцкистской теории «перманентной революции»8. Мы за то, чтобы, пройдя все необходимые этапы развития демократической республики, прийти к социализму. Мы против хвостизма, но и против авантюризма и скоропалительности.
Отказываться от сотрудничества с буржуазией на том основании, что её участие в революции носит временный характер, или квалифицировать политику коалиции со сторонниками сопротивления Японии в рядах буржуазии (в полуколониальной стране) как капитулянтство — это троцкистский тезис, с которым мы согласиться не можем. Сегодня коалиция со сторонниками сопротивления Японии в рядах буржуазии является необходимым для нас мостом на пути к социализму.
Чтобы руководить великой революцией, надо иметь великую партию, надо иметь многочисленные хорошие кадры. Осуществить великую, невиданную в истории революцию в Китае с его 450-миллионным населением невозможно, если руководить ею будет замкнутая группка или если партия будет иметь только узколобых, неспособных, близоруких руководителей и партийных работников. Коммунистическая партия Китая уже давно является крупной политической партией. Она понесла потери в период реакции, но, тем не менее, остается крупной политической партией и имеет много хороших руководителей и партийных работников, и все же их ещё не достаточно. Наша партия должна охватить своими организациями всю страну, нам нужно планомерно выращивать многие тысячи партийных работников, нам нужны сотни хороших (в «КК»: «самых лучших») руководителей масс. Нам нужны партийные кадры и руководители, усвоившие марксизм-ленинизм, политически дальновидные, работоспособные, проникнутые духом самопожертвования, способные самостоятельно решать вопросы, не колебаться в тяжёлой обстановке и преданно трудиться на благо нации, своего класса и партии. Партия, опираясь на этих людей, поддерживает связь с рядовыми членами партии и массами и, опираясь на их твёрдое руководство массами, достигнет цели — разгромит врага.
Этим людям должны быть чужды эгоизм и корыстолюбие (в «КК»: «должно быть чуждо своекорыстие»). Им должны быть чужды стремление к личной славе и карьеризм (в «КК»: «индивидуальный героизм и самовыпячивание»), им должны быть чужды (в «КК» эти четыре слова после запятой отсутствуют) нерадивость и пассивность, им должно быть чуждо (в «КК» после запятой: «а также») чванливое сектантство. Они должны быть бескорыстными, беззаветными героями своей нации и своего класса. Таковы качества и стиль в работе, необходимые для коммуниста, для партийного работника, для партийного руководителя. Именно это завещали нам десятки тысяч погибших членов партии, тысячи партийных работников и десятки лучших руководителей. Мы должны выработать в себе эти качества. Нам безусловно необходимо стать ещё лучше, подняться на ещё более высокий революционный уровень. Однако и этого недостаточно: нужно поставить ещё одну задачу — выявлять в партии и в стране новые многочисленные партийные кадры, новых руководителей. Дело нашей революции зависит от кадров. Как говорит товарищ Сталин, «кадры решают все»9.
Для достижения этих целей необходима внутрипартийная демократия. Сила партии зависит от осуществления в ней демократического централизма, который должен поднять активность всей партии. В период реакции и гражданской войны централизм проявлялся у нас несколько сильнее. На новом этапе централизм должен тесно сочетаться с демократией. Необходимо путём осуществления демократии развивать активность всей партии, путем развёртывания активности всей партии закалять многочисленные руководящие кадры, ликвидировать пережитки сектантства, сплотить всю партию и сделать её твердой как сталь.
После соответствующих разъяснений различия в мнениях по политическим вопросам на конференции были устранены. Былые расхождения между линией Центрального Комитета и линией на отступление, проводившейся отдельными товарищами, также уже изжиты10. Это показывает, что ряды нашей партии уже сплочены очень крепко. Наша сплоченность является важнейшей основой нынешней национальной и демократической революции, так как только через сплочённость коммунистической партии можно достигнуть сплоченности всего класса и всей нации; только при сплочённости всего класса и всей нации можно одолеть врага и выполнить задачи национальной и демократической революции.
Наша правильная политическая линия и тесная сплочённость направлены к одной цели — к борьбе за вовлечение многомиллионных народных масс в единый антияпонский национальный фронт. Широкие массы пролетариата, крестьянства и городской мелкой буржуазии ждут от нас агитационной, пропагандистской и организационной работы. Вступление сторонников сопротивления Японии из рядов буржуазии в союз с нами также требует от нас дальнейшей работы. Для того чтобы политика партии стала политикой народных масс, от нас требуются длительные, настойчивые, упорные и напряженные усилия, терпение и готовность к кропотливой работе. Без этого успех невозможен. Организация единого антияпонского национального фронта, его укрепление и разрешение стоящих перед ним задач, создание в Китае демократической республики совершенно немыслимы без такой борьбы за массы. Если в результате наших усилий нам удастся завоевать и возглавить многомиллионные массы, то мы сумеем быстро выполнить все задачи нашей революции. Наши усилия безусловно приведут к разгрому японского империализма и к нашему полному национальному и социальному освобождению.
* См. примечание 8 к работе «Задачи Коммунистической партии Китая в период антияпонской войны».
** Речь здесь идёт не о гоминдановском Национальном собрании, а о подлинном Национальном собрании, которое должно было представлять весь народ и образования которого требовала коммунистическая партия. См. примечание 7 к работе «Заявление по поводу заявления Чан Кай-ши».
1 После сианьских событий японские империалисты временно заняли внешне умеренную позицию, рассчитывая толкнуть этим гоминдановских правителей на подрыв внутреннего мира, который в то время уже начал было устанавливаться в Китае, на подрыв постепенно формировавшегося единого антияпонского национального фронта. Марионеточное автономное правительство Внутренней Монголии по наущению японских захватчиков дважды (в декабре 1936 г. и феврале 1937 г.) выступало с обращениями по телеграфу ко всей стране, содержавшими заявление о поддержке гоминдановского правительства в Нанкине. Министр иностранных дел Японии Сато, желая привлечь Чан Кай-ши на свою сторону, выступил с лицемерным заявлением о том, что Япония изменит своё отношение к Китаю и будет содействовать его объединению и возрождению. С другой стороны, японцы направили в Китай так называемую «миссию по обследованию состояния экономики» во главе с финансовым магнатом Кодама Кёндзи якобы с целью помочь Китаю в его усилиях «по завершению организации современного государства». Под так называемой «дипломатией Сато» и «отступлением Японии», как представляли себе её политику некоторые люди, сбитые с толку лживыми маневрами японских империалистов, подразумеваются все эти происки японских захватчиков.
2 В ноябре 1936 г. гоминдановское правительство арестовало семерых лидеров антияпонского патриотического движения в Шанхае (Шэнь Цзюнь-жу и других). В апреле 1937 г. гоминдановский прокурор возбудил в высшем провинциальном суде в городе Сучжоу «дело» против Шэнь Цзюнь-жу и других. Следуя своей обычной практике, реакционные гоминдановские правители предъявили им обвинение в «покушении на безопасность республики», которое они обычно предъявляли всем участникам патриотического движения.
3 До сианьских событий Северо-Восточная армия, стоявшая на границе провинций Шэпьси и Ганьсу, находилась в непосредственном соседстве с Красной армией, стоявшей на севере Шэньси, и поэтому испытывала на себе её сильное влияние. В результате этого и произошли сианьские события. В марте 1937 г. реакционная гоминдановская клика, стремясь разорвать связи, установившиеся между Красной армией и Северо-Восточной армией, и воспользоваться этим случаем для внесения раскола в ряды Северо-Восточной армии, категорически приказала Северо-Восточной армии перебазироваться в провинции Хэнань и Аньхуэй.
4 Ян Ху-чэн — военный лидер на Северо-Западе; наряду с Чжан Сюэ-ляном был инициатором сианьских событий. Поэтому их имена всегда ставились рядом и их называли «Чжан Ян».
После освобождения Чан Кай-ши Чжан Сюэ-лян сопровождал последнего в Нанкин. В Нанкине Чжан Сюэ-лян был арестован. Ян Ху-чэн в апреле 1937 г. по приказу реакционной гоминдановской клики был смещён со своего поста и был вынужден выехать за границу. После начала антияпонской войны в Китае он вернулся на родину и намеревался принять участие в борьбе против Японии, но был также арестован Чан Кай-ши и заключен в тюрьму на длительный срок. В сентябре 1949 г., когда Народно-освободительная армия приближалась к Чунцину, Ян Ху-чэн был убит гоминдановцами в концентрационном лагере.
5 Тунгуаньский проход — важный стратегический пункт на стыке провинций Шэньси, Хэнань и Шаньси. В период сианьских событий вооружённые силы гоминдана располагались главным образом к востоку от Тунгуаньского прохода. В то время некоторые, именовавшие себя «левыми» (в их числе был и Чжан Го-тао), настаивали на необходимости «прорваться через Тунгуаньский проход», то есть предпринять наступление на гоминдановские войска. Это шло вразрез с курсом Центрального Комитета Коммунистической партии Китая на мирное урегулирование сианьских событий.
6 После Октябрьской революции в России французский империализм долго проводил по отношению к Советскому Союзу враждебную политику. Вскоре после Октябрьской революции (в
7 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, «Манифест Коммунистической партии», гл. IV; В.И. Ленин, «Две тактики социал-демократии в демократической революции», разделы 12 и 13 (Соч., т. 9. — Прим. ред.); «История
8 См. И.В. Сталин, «Об основах ленинизма», раздел 3 (Соч., т. 6. — Прим. ред.); «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов», раздел 2 (Соч., т. 6. — Прим. ред.); «К вопросам ленинизма», раздел 3 (Соч., т. 8. — Прим. ред.).
9 См. И.В. Сталин, «Речь в Кремлёвском дворце на выпуске академиков Красной Армии». В этой речи товарищ Сталин говорил: «…из всех ценных капиталов, имеющихся в мире, самым ценным и самым решающим капиталом являются люди, кадры. Надо понять, что при наших нынешних условиях «кадры решают все»» («Вопросы ленинизма», изд. 11, стр. 491. — Прим. ред.).
10 Имеются в виду расхождения между линией Центрального Комитета Коммунистической партии Китая и линией на отступление, проводившейся Чжан Го-тао в
Мао Цзэ-дун. Избранные произведения. Том 1. — М., Издательство иностранной литературы, 1952. — сс.